— Я вот-вот пойму, — сказал Серый. Он устало развалился на каменном стуле и смотрел в движущиеся под ногами узоры.
Джейд скрылась где-то и вернулась с чашкой тёплого молока.
— Я всегда понимаю немного раньше. Можно спросить меня.
Серый молча поднял глаза.
— Кристина не могла прямо сказать тебе — становись экспертом и у тебя будут в доступе нужные бонусы. Это против правил.
— А ты такое сказать можешь? — Серый усмехнулся.
— Я — это ты. Ты сам догадался. Поэтому могу.
— Продолжая эту же логику, — сказал он, — там не будет бонусов, которыми можно менять других людей. Нигде не будет, ни при каких условиях. Я так догадываюсь. Мне так кажется. Не знаю, почему.
Джейд вдруг хихикнула.
— Знаешь, — возразила она тепло. — Не бывает догадок на пустом месте. «Они относятся к нам лучше, чем мы думаем», вот почему.
Улыбка Серого стала шире и искренней.
— И что же там будет на самом деле?
— А вот это нам с тобой действительно неизвестно.
Серый немного поразмыслил и осторожно спросил:
— Джейд, а можно оставить тут стулья?
«Ого, — подумал Серый, входя в Дом Культуры. — Я считал, что у меня дома уныло? Это я ещё не видел настоящего уныния!» Днём свет в фойе не включали, а окна заросли пылью. Было почти темно. Вешалки пустующего гардероба торчали, как позвонки. На стенах под стеклом смутно белели какие-то бумаги. Шаги и голоса отдавались эхом. Чудилось, что в воздухе висит серая мгла. Гуще всего она почему-то была возле выставки детского рисунка. Серый отметил это и поёжился. Потом он отметил, что эмоциональная реакция у него опять слишком острая. «Профдеформация?» — предположил он и решил позже спросить у Джейд. Меньше всего он хотел заработать профдеформацию.
Стараясь не принимать окружающее всерьёз, Серый принялся размышлять о том, в каких единицах логично измерять уныние и сколько их помещается в провинциальный Дом Культуры. Может, наоборот, ДК следует считать точкой отсчёта, а уныние измерять в процентах и долях процента от ДК?
— О, книжки привезли продавать, — сказал дядя Коля. — Кажись, фантастику! Пойду приценюсь.
Он зашагал к прилавку. Серый улыбнулся вслед. Откуда-то из-под локтя вынырнула Машка и гулко зашептала:
— Вон там билетики! Юра, купи нам билетики. И книжку купи! Я давно хотела эту книжку.
Серый не стал спорить. Он заплатил за билеты и вручил Машке толстую книжку с портретом Петика на суперобложке. Бумага в книжке была бессмысленно толстая и дорогая, мелованная, словно в художественном альбоме.
