Им внезапно овладело брезгливое негодование: то же самое, должно быть, чувствовали его воинственные предки, гордые шляхтичи, глядя на головорезов-наемников, с деловитой неспешностью добивающих раненых на поле боя. Но, так или иначе, работа сделана, и сделана безукоризненно. А жалость к врагу не пристала солдатам великого рейха!
Гауптман спустился в башню и захлопнул люк.
Танки медленно начали подниматься вверх по холму, подминая под гусеницы крутой склон. Сто метров. Еще сто… и тут внезапно Конрад почувствовал, как у него засосало под ложечкой, а потом вдруг словно выдернули кольцо из гранаты, словно кто-то схватил внутренности и закрутил их в узел, да так, что глаза полезли на лоб. Он сконфуженно оглянулся на механика-водителя. Даже в полумраке, царившем в танке, было видно, как побледнело у того лицо.
– Проклятие, – только и сумел прошептать командир батальона. – Стоп!
Он вдруг понял, что задержало на берегу четвертый «Тигр». Но сейчас ему было не до него. Расстегивая на ходу штаны, Конрад Маркс бросился к ближайшим кустам.
Ефрейтор Григорьев распахнул дверь землянки:
– Товарищ майор, – давя смех, доложил вестовой. – Медуза приехал.
– Отставить «Медуза».
– Простите! Лейтенант Гершельзон.
– А лыбишься чего?
– Да вы сами поглядите. Он там такой экипаж изобрел!
Певчих застегнул портупею и направился к месту переправы. Работа там кипела, несмотря на безлунную ночь. Лодка-однодревка сновала туда-сюда, всякий раз перевозя по три снаряда с пришедших к берегу грузовиков. Рядом суетились солдаты и деды из ближайшей деревни, старательно укрепляя толстые опоры для нового моста. Стоило лодке подойти к этому берегу, к ней сразу же бросались заряжающие, подхватывали двадцатикилограммовую тушу снаряда и, стараясь, не дай бог, не споткнуться, несли его к боевым позициям своих гаубиц.
Рядом с полуторками стоял диковинный экипаж, так восхитивший Григорьева. «Эмка» была в прямом смысле этого слова впряжена в две скрепленные цугом подводы, груженные бревнами. Сквозь открытые задние дверцы были продеты вожжи, которыми этот диковинный прицеп был прикреплен к автомобилю.
– Ну ты могёшь! – присвистнул Певчих.
– Товарищ майор, я обратно. У меня там еще двадцать четыре бревна. Просто «эмка» больше не тянет. Рассказать, как мы их откатывали, – это же животы надорвать. Ну и начальник поезда еще тот фрукт попался.
– А обратно бревна не загрузит?
– Нет. Я всех деревенских баб мобилизовал. Они там с вилами охраняют.
