— Желали бы?
— О, да. Кому не хочется вернуться в прошлое и что-нибудь изменить в нём? — Он рассмеялся. — Нет, у меня нет машины времени — она не существует, насколько я знаю.
Он потянул её в спальню, к стоящему в нише высокому креслу. По команде с вмонтированного в стену терминала сидение скользнуло вперёд, и над ним нависла упряжь нейро-оборудования.
— Не сядешь?
Эрриэнжел помедлила, не в состоянии сказать, что же её так пугает. Вопреки наружности, навевающей мысли о пыточном кресле низкотехнологичных палачей из холодрам, материал обивки сидения и его пластиковые детали выглядели новыми и чистыми, а ремни — широкими и мягкими.
— Пожалуйста… — прошептала она.
— Хорошо, — сказал спокойно Мэмфис. — Я покажу. А ты — смотри.
Он поудобнее устроился в кресле. Кивнул, посчитав себя готовым, и в этот момент ремни обернулись вокруг его груди, запястий и лодыжек. Одновременно стала опускаться нейросбруя, накрывая чёрным пластиковым колпаком его лицо — до продолжавшего еще какое-то время улыбаться рта.
Затем его улыбка умиротворенно разгладилась, а экран над креслом ожил пеленой хаотичного разноцветного кружева.
Когда экран прояснился, Эрриэнжел увидела сцену в лесу: древние, причудливо изогнутые деревья, растущие среди покрытых мхом чёрных валунов, между которыми змеился узкий ручеек. По холодному, рассеянному свету она предположила, что перед ней один из экосимов — маленький кусочек тщательно воссозданной дикой природы, глубоко под стальным панцирем искусственной планеты — отличительный признак богатого анклава.
Какое-то время вид оставался статичным, а затем ожил — вода потекла, ветви деревьев заколыхались под стонущим ветром. Ярко-зелёная инфополоса внизу экрана вспыхнула словами: «МНЕМОНИЧЕСКАЯ ДОСТОВЕРНОСТЬ: ПОДТВЕРЖДЕНО». В тот же момент к Эрриэнжел прикоснулось поле полной чувствопередачи, и она задрожала — и от холодного ветра, и от какого-то порождающего страх ощущения, которое он нёс с собой. Комната вокруг неё расплылась, хотя мигающая надпись осталась чёткой, и Эрриэнжел затянуло в мир на экране.
Поле зрения расширилась, и она увидела стоящего рядом с глубокой запрудой маленького мальчика. Он показался ей знакомым, хотя она была уверена, что прежде никогда его не встречала. Возможно, лет девяти, с бледной кожей и волосами приметного огненного оттенка. Он улыбался ей, очень неприятно улыбался. Слишком его улыбка была широкой, понимающей и, каким-то неуловимым и беспокоящим образом, пугающей.
