- Это семейное вино, рецепт хранится в строгом секрете, и оно только для нашей семьи, - доверительно и даже с гордостью ответил любимый.
Взяв дольку нарезанного яблока, он протянул ее мне, я, поблагодарив, откусила кусочек. Вино приятно расслабляло, хоть и выпила всего ничего, но тело стало ватным, а тяжелые веки стали закрываться.
- Давай выпьем за нашу долгую счастливую семейную жизнь, - предложил тост любимый, и я, собрав волю в кулак, отсалютовала ему, сделав последний глоток, после которого уснула, чувствуя, как бокал выскальзывает из моей руки.
- Аулерия - позвал Минас, но ответить я уже не могла, лишь удобнее устроилась у него на груди. - Моя звездочка…
Неприятный гул никак не давал поспать. Он то усиливался, то затихал, словно морской прибой, разбивающийся о камни, выдергивая меня из сладкого плена сна. Лежать было неудобно, матрас словно был с пролежнями, болезненно впивался в спину. Странно, что у Минаса такая древняя кровать, а с виду очень удобная и мягкая. Хотела перевернуться на бок, но не смогла. Громкий звук металла сопровождал любое мое движение, и руки, закинутые за голову, у меня не получалось опустить. Я была прикована. Испуганно распахнув глаза, с удивлением обнаружила себя в темной до боли знакомой комнате.
- Минас, - позвала я и задергалась в панике, пытаясь освободиться.
- Аулерия, я тут. Прости, не думал, что ты так скоро проснешься, - успокаивающе произнес любимый, склоняясь надо мной и обхватывая лицо ладонями.
- Минас, - страшная догадка поразила меня, - Минас.
Только и могла жалобно повторять его имя. Понимала, что умолять его не было смысла, но все же не могла себя заставить замолчать.
- Тихо, тихо. Все хорошо, любимая. Все хорошо.
Гул опять нарастал, и я даже стала различать слова. Заклинания? Кто-то хором пел заклинания?
С трудом повернув голову на бок, оглядела насколько хватало взгляда, погруженную в темноту комнату. Как бы я не присматривалась, никого не смогла увидеть. Но я понимала, что они - верховные магистры - там были и продолжали петь! Тьма, как в насмешку, надежно укрывала присутствующих. Она затаилась у самой кромки света, который был приглушен. Его силы хватало лишь на то, чтобы освещать только алтарь, на котором я, прикованная, и лежала.
- Звездочка, - привлек к себе мое внимание Минас, силой поворачивая мое лицо к себе, - все хорошо, любимая. Я люблю тебя.
- Минас, я не хочу так, - прошептала ему, часто моргая от набежавших слез.
