Я тоже изменила свое имя, где-то в возрасте пятнадцати с половиной лет. Как меня звали на Вавилонском бульваре? Анести[8], — такое у меня было имя. Может быть, по этой причине я так быстро научилась лгать. Как бы то ни было, в пятнадцать с половиной я переродилась в Лорен. Где-то услышала это имя, и оно произвело на меня впечатление, да и подходило. Темное, как мои волосы, мои светло-карие глаза, моя загоревшая, как говорят, оливковая кожа.
Лучшей из квартир Дэнни, где мне приходилось останавливаться, была последняя, расположенная в частично разрушенном спальном районе вблизи Олд Ривер. Ночами с верхних этажей вылетали летучие мыши, там квартировались только они. Они непрестанно кружили и порхали в голубо-серой пыли, а на небо выплывали первые звезды, холодные бледно-золотые угольки, видимые только над туманом от загрязненной реки, потому что места здесь были малоосвещенные.
Работа по уборке меня устраивала. На самом деле, она была скучной и однообразной: как только ты вычистил одну по-настоящему изгаженную квартиру, ты, по сути, хотя и с некоторыми отвратительными вариациями, вычистил их все. Ни одно из тех мест, разумеется, не относилось к богатым районам. Мне посчастливилось повидать множество замшелых, покрытых зелеными венами плесени ванн и разбитых туалетов, лишенных ковров лестниц с треснутыми плитками, стен, испещренных пятнами сырости на манер леопардовой шкуры и изъеденных крысами кухонных люков.
Но нам платили. (В случае возникновения любого рода проблемы, на подмоге всегда был Дэнни с его мужским подходом к делу). И временами, когда попадались противные наниматели, мы отхватывали случайные бонусы: стакан дешевого шерри, сигарина из на треть опустошенной пачки, которой обычно не хватились бы, кто-то прихватывал баночку лака для ногтей, если хозяина не было дома, кто-то — коробочку теней. Иногда некоторые из нас крали вещи и посущественней. Была такая девочка по имени Марго (она писала свое имя как Margoh, и это все, что она умела писать), она была гением мелкой кражи. Нож там, вилка тут, забытая за сушилкой помада… Коллекция росла с каждым новым посещением разных квартир, комплектовалась и загонялась на не совсем честных рынках. Марго также утилизировала актерские навыки: бывало, она воровала что-то заметное, как нить стеклянных бус, или лампочку, а потом ныла перед человеком, нанимавшим нас:
— Ох, я так переживаю… я закатила ваши бусы за кушетку… не могу найти, обыскалась… может быть, их засосало в пылесос…
