Пауза затягивалась. Аудитория притихла и с некоторым недоумением смотрела на неподвижно стоящих друг напротив друга студентку-первокурсницу и заслуженного артиста.
– Прошу меня извинить, – не шевелясь, не отводя взгляда от студентки Ковалевой, хорошо поставленным голосом произнес, наконец, в гробовой тишине Константин Обнаров, – но дату проведения мастер-класса мы согласуем дополнительно. Всем спасибо. Все свободны.
Осторожно перешептываясь, студенты расходились, деликатно огибая Обнарова и Ковалеву, бросая на них короткие любопытные взгляды.
В опустевшей аудитории они остались одни.
Сколько прошло времени? Годы? Века? Минуты? Мгновения? Никто из них не сказал бы точно. Как не сказал бы точно, как и когда рождаются в нас самые важные решения, те самые, что определяют судьбу.
Обнаров медленно, осторожно протянул руку, привлек Таисию к себе и поцеловал, нежно и бережно.
– Я не могу без тебя, – взволнованно выдохнул он. – Мы должны быть вместе.
Она улыбнулась, чуть высвободилась, осторожно кончиками пальцев коснулась следов царапин на его левой щеке.
– Мне нравится, как ты разрешаешь конфликтные ситуации, – он улыбнулся: воспоминания о пощечинах были еще свежи. – Моя жена должна быть радикальным человеком.
Она с восхищением смотрела на него.
– Ты делаешь мне предложение?
– Да.
– И тебе не кажется это поспешным или странным?
– Не кажется.
– Я согласна!
Дрожащими пальцами Таисия поправила волосы, судорожно вздохнула, покачнулась, с виноватой улыбкой произнесла:
– Ой, что-то меня ноги не держат!
– Что?!
Обнаров подхватил ее на руки. Тяжелая студенческая сумка с грохотом упала на пол. Тут же скрипнула дверь в аудиторию. Чувствовалось, что мастер-класс еще не закончен. Они одновременно обернулись, заметив торопливо попрятавшиеся носы, и рассмеялись от трогательности и одновременно комичности ситуации.
Он кружил ее, крепко прижимая к себе. Их счастливый смех летел по гулким коридорам театрального вуза. И не было в этот миг на свете людей счастливее их двоих.
– Сука! Сука!! Сука!!! – в бешенстве орал Сазонов, молотя кулаками по стволу липы у входа в институт. – Ненавижу! Все они продажные твари! Успешных, богатеньких папиков им подавай!
– Спокойно, спокойно, Никитос! – Сысоев и Ермаков оттащили его, заломив назад сбитые в кровь руки.
– Убью!!! – громко выкрикнул Сазонов и рванулся в здание.
Ермаков и Сысоев удержали его. Усадили на скамейку.
– Ты чего завелся, чудило? Она тебе кто? Жена? Любовница? Никто. Наплюй! – убедительно наставлял Сазонова Ермаков.
