Сазонов взял ее за руку, стал гладить пальчики, потом поцеловал запястье, ладонь.
– Никита, не надо. Перестань!
Он притянул ее к себе, обнял, не дав высвободиться, попытался поцеловать в губы. Таисия уклонилась.
– Отпусти меня!
– Нет… – хрипло ответил Сазонов. – Идем к тебе. Пригласи, ну пригласи меня к себе, – скороговоркой шептал он, не оставляя попыток поцеловать.
– Отпусти, я сказала! – она с силой отпихнула его, и Сазонов едва удержался на ногах.
– Ковалева, ты лесбиянка, что ли?
– У меня беда с актерской техникой, Никита. Я не умею притворяться. И я не люблю, когда мимоходом. А поцелуи на улице, на мой взгляд, вообще дурной тон!
Сазонов усмехнулся.
– Приглашаю к себе – тебе не нравится. Мимоходом – дурной тон. Слушай, Ковалева, – с нажимом произнес он, точно ему вдруг здесь и сейчас открылась великая тайна, – может, все проще? Может быть, ты просто «динамистка»?!
Таисия помахала ему рукой и зашагала дальше по дороге. Одна.
Соседи не спали.
– Чё поздно приперлась?
Сосед Семен, зевая и почесывая под грязной майкой жирное брюхо, застыл в дверном проеме кухни.
– Добрый вечер, Семен Андреевич. Чаю хотите?
– Сама пей. Слушай, тут такое дело. Дай сотню до зарплаты, – без перехода выпалил он.
– Да откуда же у меня такие деньги? Я еще зарплату ни разу не получала.
– Все на шее у папы с мамой? Ну-ну.
Сосед подошел к столу, встал рядом с Таисией, ожидавшей, пока закипит чайник.
– Избаловали мы нашу молодежь. Где бы родителям помочь, они на родительской шее… – он замялся. – Ладно, Таська. Чего там… Что я, не отдам?
– Нет у меня денег. Самой бы до зарплаты кто подал.
– А я у тебя не милостыню прошу. Я за дело.
– Какое дело?
– Ты в комнатенке без прописки живешь? Да-а! – он расцвел в ехидной улыбке. – Участковому скажу, он тебя оштрафует. Опять скажу – опять оштрафует. Ты же лимита. У тебя же московской прописки нет!
Сосед с явным превосходством смотрел ей в глаза.
– С чего вы взяли? Это вы без прописки. И вообще, я хозяйке квартиры про вашу наглость скажу! Дайте пройти.
– Ути-ути-ути! – сосед, пританцовывая, отступил. – Крутая какая. А если вот так? – и он больно ущипнул девушку за ягодицу.
– Ошпарю, гад! Всю морду кипятком сожгу!
– Вали в комнатушку! Испугала! Ты теперь у меня вся в синяках ходить будешь, гадюшка, жадная. Я тебе припомню!
День разгулялся на славу. Солнце жарило не по-осеннему щедро, от всей души, так, что казалось, на дворе не середина осени, а всего-то середина августа. Пестрая лесная опушка, берег ленивой лесной речушки, щебет запоздавшей с отлетом на юг лесной пичуги… Костерок… Шашлычок… Водочка…
