Только под утро Маритте удалось провалиться то ли в сон, то ли в забытье. Очнулась девушка от солнечного лучика, который скользнул по ее ресницам, трепыхаясь вместе с ветками кустов за окном. Одну щеку приятно холодила земля, другая горела. Тело обдавало то жаром, то холодом. Зубы постукивали. Голова была словно в огне. Кaждое движение причиняло ей боль. Болело все. Даже моргать было больно. От шумного затрудненного дыхания першило в горле. Ита закашлялась. Уж лучше бы она этого не делала. Каждый приступ кашля отдавался в мозгу, как будто по нему стучали, как молотом по наковальне. Девушка застонала. На глазах проступили слезы. Но у нее не было сил, чтобы пожалеть себя. Их не было ни на что: думать и двигаться не хотелось. Ее тело сковал холод. Казалось, он добирался до самых костей. Сонливость опять поглощала. И она была рада этому. Так можно было почти ничего не ощущать.
Сквозь болезненный туман слышался шум и голоса за окном. А, может, ей это только чудилось?
- Слышь, Мирэк, может ей воды принести? Загнется девчонка.
- Человек - самая живучая скотина на земле. Ученые утверждают, что человек может прожить без воды семь - десять дней. Эта стерва меня уже два раза вырубить смогла. Подобное проделать ни одному мужику еще не удавалось. Сам знаешь. Такая и больше протянет.
- Смотри, Дарн. Тебе решать, - голос и интонация выражали глубочайшее недоверие к этому заявлению. - Но потом не говори, что я не предупреждал. Проблемы будут.
- Б... Да что я тебя уговариваю? Не маленький. Сам должен понимать! Хоре беситься...
Голоса стали стихать, будто бы, отдаляясь. Ита падала в глубокий бездонный колодец, погружаясь во мрак и беспамятство.
Глава 11.
Сквозь беспокойный тяжелый сон, из которого Ите никак не удавалось выбраться, она почувствовала, как ее поднимают с земли сильные мужские руки и прижимают к твердой груди их обладателя. Ее куда-то несли. Голова девушки безвольно запрокинулась назад, на ресницах застыли слезы.
От резкого запаха, ударившего внос, Ита очнулась. От ее лица убирали ватку с нашатырем. Медленно выплывая на поверхность из грозившего ее затянуть обратно зыбкого болота забвенья, Маритта никак не могла вспомнить, что с ней произошло. Но подсознательно чувствовала, что это что-то очень плохое. Тупо ныл затылок, безмерная, болезненная усталость сковала все члены, туман забытья окутывал мозг.
Ее взгляд сфокусировался на мужчине, нависшем над ней. Ее ощущения обрели четкость. Этим мужчиной был Дарн. Ита снова зажмурилась.
