Ружицкий чуть не рассмеялся. Но настоящий класс Оля показала через несколько секунд.
— Послушай меня, детка…
— Нет — и все, — ответила его ассистентка с громадным стетоскопом на шее. — Я ясно выражаюсь для вас? Или вам следует повторить уроки польского языка?
Ружицкий был восхищен преподавателями из частной школы, в которую должны были записать Олю родители. Паттерны поведения были освоены ею до совершенства. Он их всего лишь разблокировал.
— Оля, можно тебя на минутку, — перебил он ее поучение. — У нас важная консультация.
Довольная девчонка тут же поднялась с места.
— Извините, господа, но не заставляйте меня вызывать три патрульных машины полиции. Сейчас у нас с паном доктором очень важная консультация.
Когда малышка закрыла за собой дверь, Беата разложила руки в жесте: «ты сотворил чудовище».
— Ой, ой, только не преувеличивай, — тут же заметил Ружицкий. — В божьих планах даже Бестия с номером 666 для чего-то нужна.
И они расхохотались. Оля тут же спросила:
— Ну что, пан доктор, вы довольны своей ассистенткой?
— Весьма, — наклонился тот над ней. — Видишь ли, каждый гуру, каждый лидер, каждый фронтмен должен иметь своего бэкмена. Такого типа, стоящего на заднем плане, зато держащего все за яйца. У Иисуса был святой Петр. Ладно, своего шефа он не спас, зато его учение пропагандировал гениально[18]. У Фиделя Кастро имелся Че Гевара. То был просто образец бэкмена, хотя, в свою очередь, сам он не спасся, зато о шефе позаботился. А у меня теперь есть ты.
Заинтригованная девочка уселась на краешке стола. Это не ушло от внимания ни Ружицкого, ни Беаты. Удивительные перемены. Сам Ружицкий занял место в кресле.
— Ну ладно. Что тебе Ханка рассказала там, наверху?
— Немного. Но я, похоже, сама поняла законы сна. И то, как они действуют тут, внизу.
— Я впечатлен. Но это ведь всего лишь первая степень посвящения.
— А я узнаю и другие?
— Да, даже сегодня. Но поначалу мне нужно глянуть на некоторых других пациентов.
— Хмм, — задумчиво встала со стола Оля. — Тогда я иду спать. Можно мне подождать у Ханки?
— Ясное дело. Только умоляю, постучись сначала в дверь.
— Хмм, — все еще задумавшись, девочка остановилась возле двери. — Так кто же я такая? — Святой Петр или Че Гевара?
Ружицкий даже дернулся.
— Не знаю.
Оля протянула руку к дверной ручке и снова остановилась.
— Или Бестия с номером 666?
* * *
Игорь был в таком состоянии, что Ружицкий, который, что ни говори, привык к виду различных калек, даже вздрогнул. Он не был врачом и не знал, можно ли умереть от самого только чувства тотальной безнадежности, но как человеку ему казалось, что это было бы наилучшим решением.
