Новые записки санитара морга | страница 77



Рабочий день шел своим чередом, закручиваясь трудоемким водоворотом и отодвигая историю с Зайналловым на второй план. Но спустя пару-тройку часов она снова вернулась к нам. К тому же, самым неожиданным образом.

Для нас с Вовкой Старостиным все началось с обескураженной физиономии Бумажкина, зашедшего в комнату отдыха, где мы боролись с производственной вредностью, вкушая заслуженное молоко. Подойдя к столу, он как-то загадочно улыбнулся, глянув на нас с хитрым прищуром.

— Ты Путина увидел, Вова? — с усмешкой спросил я, подливая коровий нектар в огромную кружку.

— Не, Бог миловал, — протянул он.

— С Зайналловым, поди, пообщался, — уверенно сказал Старостин.

— Ага, было дело, — кивнул Бумажкин, присаживаясь и закуривая. Повисла короткая пауза.

— И как? — не выдержал я. — Чего ты такой загадочный?

— Да не ожидал я от татарина, ей-богу, не ожидал, — произнес он, выпуская дым через ноздри.

— Что же такое могло случиться-то? — вторил мне Вовка.

— А Зайналлов-то — ох, крут мужик. — вновь улыбнулся Бумажкин, почесывая коротко обритую голову с крупными залысинами. — Крут Муса Ибрагимович!

— Муса? Может, сын его, а?

— Да нет. Именно что Муса! Сын-то его приехал, мы с Лехой думали, чтоб заказ оформить. А у него лицо каменное, серое какое-то. И очень мрачное. В общем, видно, что мужик явно не в себе. Так вот, не успел я ничего сказать, а он и спрашивает. Как мне, говорит, от похорон отказаться?

— Что?! — недоверчиво протянули мы хором.

— Государственное захоронение — вот что ветерану нашему предстоит. Представляете?!

— Это как это? Почему? — спрашивали мы, не веря своим ушам.

— Муса Ибрагимович завещание свое на этого правозащитника оформил, можете себе представить?! — выдал Бумажкин, откинувшись в кресле. — Сынок его так прямо и сказал, что квартиру, которая внукам в наследство предназначалась, этому еврею отошла.

— Да ну! — совершенно по-детски восторженно отозвался Старостин, звонко хлопнув себя по ляжке.

— Это точно? — так растерянно переспросил я, словно был внуком татарина.

— Точнее не бывает! И с ходу написал заявление на передачу тела для госзахоронения.

— Вот это номер! — снова воскликнул Старостин, хохотнув. — Ну, дает старик. Вот тебе и похороны по высшему разряду! А Вейсман-то этот каков, а? Это ведь он деда обработал, как пить дать!

— А с другой стороны посмотреть — ведь Вейсман его поруганные права защищал, а не семейство его. Так что — все логично! Хотя и жестоко, конечно. — заметил я.