Книга тысячи и одной ночи | страница 24

А у царя был один везирь гнусного вида, скверный и порочный, скупой и завистливый, сотворенный из одной зависти; и когда этот везирь увидел, что царь приблизил к себе врача Дубана и оказывает ему такие милости, он позавидовал ему и затаил на него зло. Ведь говорится же: ничье тело не свободно от зависти, и сказано: несправедливость таится в сердце; сила ее проявляет, а слабость скрывает. И вот этот везирь подошел к царю Юнану и, облобызав перед ним землю, сказал: "О царь нашего века и времени! Ты тот, в чьей милости я вырос, и у меня есть для тебя великий совет. И если я его от тебя скрою, я буду сыном прелюбодеяния; если же ты прикажешь его открыть тебе, я открою его". И царь, которого встревожили слова везиря, спросил его: "Что у тебя за совет?" И везирь отвечал: "О благородный царь, древние сказали: "Кто не думает об исходе дел, тому судьба не друг". И я вижу, что царь поступает неправильно, жалуя своего врача и того, кто ищет прекращения его царства. А царь был к нему милостив и оказал ему величайшее уважение и до крайности приблизил его к себе, и я опасаюсь за царя".

И царь, встревожившись и изменившись в лице, спросил везиря: "Про кого ты говоришь и на кого намекаешь?" И везирь сказал: "Если ты спишь, проснись! Я указываю на врача Дубана". — "Горе тебе, — сказал царь, — это мой друг, и он мне дороже всех людей, так как он вылечил меня чем-то, что я взял в руку, и исцелил меня от болезни, против которой были бессильны врачи. Такого, как он, не найти в наше время нигде в мире, ни на востоке, ни на западе, а ты говоришь о нем такие слова. С сегодняшнего дня я установлю ему жалованье и выдачи и назначу ему на каждый месяц тысячу динаров, но даже если бы я разделил с ним свое царство, и этого было бы поистине мало. И я думаю, что ты это говоришь из одной только зависти, подобно тому, что я узнал о царе ас-Синдбаде…"

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала пятая ночь, ее сестра сказала ей: "Докончи твой рассказ, если тебе не хочется спать".

И Шахразада продолжала:

"Дошло до меня, о счастливый царь, что царь Юнан сказал своему везирю: "О везирь, тебя взяла зависть к этому врачу, и ты хочешь его смерти, а я после этого стану раскаиваться, как раскаялся царь ас-Синдбад, убивши сокола". — "Прости меня, о царь времени, а как это было?" — спросил везирь.

Говорят, — а Аллах лучше знает, — начал царь, — что был один царь из царей персов, который любил веселье, прогулки, охоту и ловлю. И он воспитал сокола и не расставался с ним ни днем, ни ночью, и всю ночь он держал его на руке, а когда отправлялся на охоту, то брал сокола с собою. Царь сделал для сокола золотую чашку, висевшую у него на шее, и поил его из этой чашки. И вот однажды царь сидит, и вдруг приходит к нему главный сокольничий и говорит: "О царь времени, пришла пора выезжать на охоту". И царь приказал выезжать и взял сокола на руку; и охотники ехали до тех пор, пока не достигли одной долины, там растянули сеть для ловли, и вдруг в эту сеть попалась газель, и тогда царь воскликнул: "Всякого, через чью голову газель перескочит, я убью".