Судя по тому, как побледнел Малфой, он всё понял.
— Нарцисса?..
Та молчала.
— Так когда должен был появиться на свет твой драгоценный наследник, а, Люциус? — спросил Волдеморт. — Не в конце ли июля? Только, кажется, твоя женушка решила поторопить события. Несколько капель зелья — и вот вам преждевременные роды. А такие дети прекрасно выживают, уж целителям ли не знать…
— Милорд, клянусь, я не…
— Молчать! — прикрикнул тот, и Малфой покорно умолк. — Что ты на это скажешь, Нарцисса? Станешь отпираться?
— Милорд… — женщина рухнула на колени. — Пощадите! Да, я знала о пророчестве, и, хоть ни я, ни мой супруг никогда не бросали вам вызова… Я слишком боялась за ребенка, я всего лишь слабая женщина, милорд!
— А это ли не вызов — попытка обвести меня вокруг пальца? — почти ласково спросил Вольдеморт. — Сколько раз ты травилась зельем, единожды? Или с первого раза не вышло?
— Умоляю, милорд!
— Заткнись, тварь! — от сильной пощечины Нарцисса отлетела в сторону и растянулась на полу, правда, тут же снова поднялась на колени.
— Милорд, прошу, делайте что угодно со мной, только пощадите Драко!..
— Что угодно, говоришь? — процедил тот. — Пускай будет по-твоему!
Два крика слились в один.
— Нет!
— Авада Кедавра!
Сверкнула зеленая вспышка, Нарцисса на секунду замерла и упала лицом вниз, нелепо подогнув тонкие руки.
— Радуйся, Люциус, твоей лживой женушке досталась легкая смерть, — улыбнулся Волдеморт, поигрывая палочкой. — А вот с тобой еще придется побеседовать… о твоем поведении. Если ты не способен удержать в узде одну бабенку, то у меня возникает вопрос — а нужен ли мне такой соратник? Да и вообще, достоин ли его род продолжения?
— Милорд… — Не сводя с того глаз, Люциус спиной отступал к кроватке сына. — Только не Драко…
— Тогда на колени, мой скользкий друг, — приказал тот, переступая через тело мертвой женщины. Ее палочка хрупнула у него под каблуком. — Ползи.
И Люциус пополз, потому что знал — иначе будет хуже.
— Целуй, — велел лорд, и Малфой униженно поднес к губам край его мантии. — Да не эту тряпку, идиот, ноги мне целуй!
Катрин поняла, что сжимает кулаки так, что ногти впиваются в ладони. И это гордый, помешанный на семейной чести Люциус! Впрочем… на что бы она сама пошла, окажись между маньяком-психопатом и маленьким сыном?
— Из тебя могла бы получиться неплохая собачонка, Люциус, но ты дурно воспитан, — скучающе произнес Вольдеморт, несильно пнув того под подбородок. — А скверных собак наказывают. Круцио!
