Оглядев застывшую композицию, Брунгильда остановила взор на бледном генерале.
— Я пришла, ваше превосходительство, чтобы выполнить взятые на себя обязательства.
— Я ни минуты не сомневался в вашем благородстве, — склонил голову генерал.
— Но обязуетесь ли и вы не препятствовать моему творческому самовыражению? — с затаенной тревогой вопросила златоволосая красавица.
— Непременно! — излишне торопливо заверил Фанфалькин. — Ваш раб навеки.
Только в этот момент доктор начал понимать, что генерал Фанфалькин явился для того, чтобы посвататься к старшей профессорской дочери. Но, к его удивлению, эта новость не слишком его обеспокоила. Гораздо большую тревогу вызывало у него другое. Именно в этот момент он понял, что ему кажется неприятным и необычным в статном герое Турецкой кампании.
Генерал Фанфалькин не источал никаких запахов! Ни мыла, ни одеколона, ни крема, ни зубного эликсира! Совсем никаких!
Вечер близился к концу, и Карл Иванович Вирхов чувствовал, что силы его на исходе. Не продвинувшись ни на шаг в раскрытии дерзкого убийства в ресторане «Лейнер», свидетелем которого он был вчера, со второй половины дня следователь Окружного суда вынужден был уже отвлекаться на другие происшествия. Правда, налет с ограблением в ресторане «Семирамида» укрепил его в мысли, что один из налетчиков — тот самый, которого заприметил господин Холомков, — дерзкий Балобанов, причастный к гибели безухого китайца, хотя, приметы слишком расплывчаты. Внешний вид совпадает, возраст подходит, яростный взгляд, замедленные движения. Даже пальто с серым каракулем. Если уж быть честным перед самим собой, то в столице сыщется не одна тысяча таких персон!
Впрочем, особенно долго размышлять на эту тему Вирхову не пришлось. Убийство на хорошо охраняемой Дворцовой площади, можно сказать, на глазах у Государя, поставило на дыбы всю полицию: и сыскную, и наружную, и охранную. Не остались в стороне и судебные власти: вся собранная информация тут же поступала к Вирхову.
Убийство купца Малютина казалось абсолютно бессмысленным. Личность погибшего установили сразу и без труда: купец поставлял в столичные рестораны лед, который заранее, к весеннему сезону, заготавливала нанятая им артель. Проживал он с семейством в двухэтажном деревянном домишке на Петербургской стороне. Оповещенное семейство, после первых бурных проявлений горя, охотно сообщило дознавателям о круге общения покойного. Это были артельщики-чухны, купец арендовал участок Невы у Мытнинской набережной. Проверили, в час убийства рабочие вырезали на Неве полосы льда с целью дальнейшей их разбивки на «кабаны», работали дружно, никто от полыньи не отлучался. Видимых врагов или злых конкурентов у купца Малютина не было. Единственная дочь его недавно вышла замуж за удачливого купчика, и с тестем тот вполне ладил, да и приданым был доволен. Особо интересовало дознавателей, не ссорился ли покойный с кем-нибудь из студенческой братии, составлявшей основную часть манифестантов на Дворцовой. Но никто из близких Малютина не мог припомнить ни одного случая, когда убиенному приходилось бы не то что ссориться, но даже разговаривать с кем-либо в студенческой тужурке.
