Макс почувствовал, будто кто-то проник в его грудь и сжал сердце. Он никогда не догадывался, что Лиз вспоминала о нем даже тогда, когда они не работали над одним из экспериментов в лаборатории. Все-таки она обращала на него внимание, беспокоилась о нем. Он видел это в ее глазах, слышал в ее голосе.
Он схватил пригоршню крекеров и бросил их в озеро. Он не знал, что сказать.
— Ты что-нибудь помнишь о крушении? — спросила Лиз. — Знаю, в прошлый раз, когда ты пытался мне поведать об этом, я повела себя как ненормальная, но теперь мне бы хотелось послушать, если ты все еще хочешь рассказать.
— Нет, не помню. Тогда я даже еще не родился — возможно, благодаря этому я и выжил. Я находился в инкубаторе, когда корабль упал. — Макс подобрал прутик и принялся проделывать в земле ямки. — Первое мое воспоминание — то, как я вырвался из инкубационной камеры и оказался в большой пещере. Мне было примерно семь лет — во всяком случае, такой возраст установили социальные работники, несмотря на то, что я пробыл в инкубаторе долгое, долгое время.
Лиз взяла другую палочку и стала пририсовывать лепестки и стебельки к ямкам, сделанным Максом, превращая их в цветы. Она покачала головой.
— Должно быть, ты был очень напуган. Что произошло дальше? Как ты выбрался из пустыни в одиночку?
— Я был не один.
Он замялся. Он так давно не говорил об этом. Ведь это он заставил Изабель и Майкла поклясться не рассказывать никому об их прошлом. Но Лиз заступилась за него, поэтому заслуживает всей правды. Не только о нем — обо всех них.
— Изабель была со мной, в одном инкубаторе. — Сказал Макс.
Лиз кивнула.
— Я так и думала, потому что… ну, она ведь твоя сестра.
— Мы выбрали направление и двинулись в путь. Нам улыбнулась удача. Мы выбрались на шоссе как раз в тот момент, когда мистер и миссис Эванс возвращались в город. Они подобрали нас и отвезли домой, где мы остались навсегда. Не знаю, почему они так боролись за право оставить нас. Двух детей, не говорящих по-английски, вообще не говорящих ни на одном языке. Двух детей, не умеющих пользоваться зубной щеткой и туалетом. Детей, которых нашли бредущими по шоссе голышом.
Макс отшвырнул палку подальше. Как же давно он не думал обо всем этом.
— Наши родители — наши приемные родители — просто замечательные. — Продолжал он. — Они по очереди занимались с нами дома до тех пор, пока мы не были готовы приступить к учебе в начальной школе Розвелла.
— Должно быть, ты быстро учился. В третьем классе ты знал ответы на все вопросы, задаваемые учителем. До сих пор помню. — Сказала Лиз.
