Мария вздохнула.
— Ты и твои отличные чаевые. Я никогда не встречала такой жадной до денег официантки.
Лиз пожала плечами.
— Ты знаешь, что я чувствую. Мне нужно столько денег, сколько я смогу получить, потому что…
— Наступит день после окончания учебы, и ты скажешь: «adios»[1] и «hasta la vista, baby»[2]. — Прервала ее Мария. — Знаю, знаю. Ты не собираешься провести всю свою жизнь в городе, где всего два кинотеатра, один боулинг, один убогий комедийный клуб и один еще более убогий танцевальный клуб, и тринадцать ловушек для туристов с инопланетной тематикой.
Лиз улыбнулась. Ее лучшая подруга составила практически идеальное представление о ней.
— Наверно, я слишком много говорю об этом, да?
Мария схватила кухонное полотенце и начала вытирать стойку.
— Всего-то по десять раз в день, начиная с пятого класса, — съязвила она.
— Если бы у меня не было пять тысяч родственников, все время наблюдающих за мной, — сказала Лиз, — возможно, я могла бы иногда отвлечься.
Она вздохнула, представляя жизнь, в которой ей бы не приходилось переживать о том, как заставить ее огромную любящую семью не беспокоиться о ее будущем. Она была первой дочерью в семье, собиравшейся поступить в колледж, и ее семья хотела убедиться, что она не собьется с пути. И не получится так же, как с ее сестрой Розой.
Лиз вытащила из кармана пригоршню мелочи и бросила на прилавок.
— Ого! — воскликнула Мария. — Отличные чаевые. Может быть, мне тоже сделать снимок какой-нибудь куклы, слишком долго пролежавшей на солнце? — Мария сморщила носик. — Хотя, не знаю, смогла бы я произнести, не выдав себя, «Вы не доживете до конца недели».
— Просто потренируйся перед зеркалом. Как я делала. — Посоветовала ей Лиз.
— Придется много тренироваться, — пожаловалась Мария. — Все всегда понимают, когда я лгу. Мой десятилетний брат и то лучший лжец, чем я. Парни, с которыми встречается моя мама, никогда не верят, когда я говорю, как приятно с ними познакомиться.
Лиз фыркнула. «Большой сюрприз». Она открыла кассовый аппарат и внесла изменения в счета. Еще тридцать три доллара в фонд «Hasta la Vista». Если быть точной, тридцать три доллара и семьдесят три цента.
Когда распахнулась дверь кафе, заиграли вступительные нотки темы из «Близких контактов». Макс Эванс, высокий блондин с убийственно голубыми глазами ребенка, и Майкл Герин, смуглый и крепко сложенный, направились к кабинке в дальнем углу. Оба они были учениками той же старшей школы, что и Лиз с Марией.
