-- Наверное не знаю. Но все они на один лад, ибо полагаю, нет на свете такого мужа, который лучше не согласился бы иметь одну руку, чем одну жену. Герцогиня рассмеялась.
-- Ах, мона Сидония, на тебя и сердиться нельзя! Откуда ты берешь такие словечки?
-- Да уж верьте старухе-все, что говорю, святая правда! Я ведь тоже в делах совести соломинку от бревна отличить сумею... Всякому овощу свое время. Не утолившись в юности любовью, наша сестра на старости лет мучится таким раскаянием, что оно доводит ее до когтей дьявола.
-- Ты рассуждаешь, как магистр богословия! -- Я женщина неученая, но от всего сердца говорю, ваша светлость! Цветущая юность дается в жизни только раз, ибо какому черту, прости Господи, мы, бедные женщины, годны, состарившись? Разве на то, чтобы сторожить золу в камельках. Прогонять нас на кухню мурлыкать с кошками, пересчитывать горшки да противни. Сказано: молодицам покормиться, а старухам подавиться. Красота без любви -- все равно, что обедня без "Отче Наш", а ласки мужа унылы, как игры монахинь. Герцогиня опять рассмеялась. -- Как? Как? Повтори!
Старуха посмотрела на нее внимательно, и, должно быть, рассчитав, что достаточно позабавила пустяками, опять наклонилась к уху ее и зашептала. Беатриче перестала смеяться.
Она сделала знак. Рабыни удалились. Только арапчонок остался на вышке: он не понимал по-итальянски.
Их окружало тихое небо, бледное, как будто помертвелое от зноя.
-- Может быть, вздор? --сказала, наконец, герцогиня.-- Мало ли что болтают...
-- Нет, синьора! Я сама видела и слышала. Вам и другие скажут. -- Много было народу?
-- Тысяч десять: вся площадь перед Павийским замком полна.
-- Что же ты слышала?
-- Когда мадонна Изабелла вышла на балкон с маленьким Франческо, все замахали руками и шапками, многие плакали. "Да здравствует,--кричали,--Изабелла Арагонская, Джан-Галеаццо, законный государь Милана, и наследник Франческо! Смерть похитителям престола!"... Беатриче нахмурилась. -- Этими самыми словами? -- Да, и еще хуже... -Какие? Говори все, не бойся!..
-- Кричали-у меня, синьора, язык не поворачивается-кричали: "Смерть ворам!"
Беатриче вздрогнула, но, тотчас преодолев себя, спросила тихо: -- Что же ты слышала еще?
-- Право, не знаю, как и передать вашей милости... -- Да ну же, скорее! Я хочу знать все! -- Верите ли, синьора, в толпе говорили, что светлейший герцог Лодовико Моро, опекун и благодетель Джан-Галеаццо, заточил своего племянника в Павийскую крепость, окружив его наемными убийцами и шпионами. Потом стали вопить, требуя, чтобы к ним вышел сам герцог. Но мадонна Изабелла ответила, что он лежит больной...
