Так что четырехлетняя Лера не слишком удивлялась отсутствию папы. Когда же в их маленьком домике появился мрачный коренастый мужик с пудовыми кулаками и мама сказала, что это и будет теперь Лерин папа, девочка тотчас выбросила вопрос о настоящем папе из головы. За всю жизнь при слове «отец» не возникало в ее душе никаких эмоций.
И надо же было такому случиться, чтобы именно сейчас, в самый неподходящий момент, всплыли какие-то намеки о папочке, которого она в глаза никогда не видела и видеть не желает.
Она тут же подумала, что неизвестный Градов и сам-то ее знать не хочет, а что какие-то посторонние люди задают глупые вопросы, то это не ее проблемы. Однако милиция что-то заинтересовалась ею. Раньше ее искал подполковник Комов, но он уже в аду жарится на сковородке. Так кому же она понадобилась на этот раз?
Черная машина проехала по кривому, заросшему бурьяном переулку, остановилась перед покосившимся, давно не крашенным забором. Из нее вышли двое мужчин в одинаковых темных костюмах со строгими официальными галстуками. Один из них, тот, что помоложе, толкнул калитку, профессиональным взглядом окинул грязный двор. Убедившись, что ничего опасного в этом дворе нет и быть не может, кивнул своему шефу – мужчине постарше в золотых очках.
Они пересекли двор, поднялись по скрипучему, рассохшемуся крыльцу и вошли в сени.
На гвозде справа от входа висел грязный, местами продранный ватник, второй такой же валялся на полу, среди рваных резиновых сапог, пустых мешков из-под картошки и какого-то вовсе никудышного тряпья.
Пахло в доме плесенью, застарелой грязью и тем особенным неприятным запахом, который появляется в доме долго и сильно пьющего человека.
Мужчина в золотых очках поморщился, брезгливо перешагнул через грязное тряпье и толкнул следующую дверь.
На этот раз они оказались в жарко натопленной кухне. Возле топящейся дровяной плиты сидел на шатком табурете мрачный небритый мужик в застиранной, продранной на животе майке неопределенного цвета и вытянутых на коленях тренировочных штанах. На ногах этого экземпляра были самодельные галоши из обрезанных сапог. Рядом с ним, на покрытой сальной газетой табуретке, стояла полупустая литровая бутыль с подозрительной мутной жидкостью, граненый стакан и мисочка с мятыми солеными огурцами. Физиономия у хозяина была опухшая от постоянного пьянства и врожденной подозрительности.
При виде незваных гостей он насупился, попытался привстать, однако это у него не получилось. Тогда он снова плотно уселся на табурет, широким пьяным жестом указал на продавленную кушетку и проговорил:
