Доктор еще больше помрачнел:
– Кажется, она вновь стала внушать себе, что видит привидения.
Глаза Памелы наполнились слезами:
– Бедняжка! Наверняка она обвиняет себя в этой аварии.
– С чего бы это?
Девушка сделала нетерпеливый жест рукой:
– Только не говори, что ничего не знаешь о привидении, которое постоянно является Августе!
– Нет, не знаю, – недоуменно ответил он.
– Это дух ее матери, Винсент! Почему, как лечащий врач Августы, ты этого не знаешь?
– Я… я никогда не говорил с Августой о якобы являющихся ей привидениях, – попытался он оправдаться. – И по очень простой причине. Я не хотел укреплять Августу в ее заблуждениях.
– А надо бы, Винсент! Для тебя как врача было бы важно узнать, что Августа страдает от сильнейшего комплекса вины. Это привидение… оно постоянно твердит Августе, что она виновата в гибели родителей.
– Возможно, ты и права, – согласился он. – Наверное, я не придал этому феномену должного значения.
Памела кивнула. Она едва удержалась от того, чтобы не упрекнуть Винсента в том, что он нарочно игнорировал этот аспект, потому что не хотел помочь Августе.
– А что было бы, если бы Августа не потеряла дара речи? – вдруг спросила она.
Винсент непонимающе посмотрел на нее, затем, пожав плечами, произнес:
– Если бы ее галлюцинации исчезли, то я признал бы ее здоровым человеком. Но пока это невозможно.
– И в этом виновата только моя авария! Ведь я же отправилась в эту поездку только из-за нее, – стала объяснять Памела. – И по этой причине она будет обвинять себя в аварии. И то, что она вновь потеряла способность говорить, свидетельствует о том, что я права!
– Постепенно и я прихожу к выводу, что это не исключено, – согласился Винсент.
Девушка вдруг подумала о том, кто бы мог быть заинтересован в том, чтобы Августа никогда не выздоровела:
– Если бы ты вновь объявил Августу дееспособной, что бы это означало для миссис Клэрдон?
– Она бы наконец избавилась от обязанностей опекуна Августы, – объяснил Винсент.
Он наклонился к Памеле и взял ее за руку, прежде чем она успела ее убрать:
– Ты не должна столько думать обо всем этом, – сказал он с чувством. – Я сделаю для Августы все, что надо. Теперь, когда ты пошла на поправку, полегчает и ей, я в этом уверен. Я учту твою критику и попытаюсь поговорить с ней об этом привидении и ее комплексе вины. Но теперь давай поговорим о чем-нибудь другом. История с Августой слишком тебя волнует, а тебе это вредно.
Девушка печально посмотрела на Винсента. Как бы ей хотелось ему верить! Но его слова показались ей двусмысленными и не внушающими доверия.
