— Зайдете к нам в гости на чай? — пригласил Митяй, и я не отказался.
Он с сестрой жил на третьем этаже, но мы почему-то остановились на втором.
— Заходите. Здесь хорошие люди живут, дед с бабкой-диабетчицей.
Я без намеков понял, что у меня попросят достать инсулин.
Подъезд жил общинной жизнью. Так проще было выжить. Митяй отдал один пакет с гречкой паре весьма преклонных лет. Бабушка заварила чай, а дед поделил плитку на всех.
— Кто ж знал, что придется вспомнить войну, — посетовала бабушка Надя. — Я в 41-м родилась. Мама рассказывала, что, когда немцы село взяли, поселились в доме, а мы все четыре года в землянке ютились. Я когда в два годика желтухой заболела, добрые люди посоветовали свеклой лечить. Кое-как выкарабкалась. Лесные грибы отваривали. Но то, что такое случится теперь… Кто ж мог подумать-то.
Дед подтвердил сказанное словом «Нонсенс…» А потом добавил:
— Казус.
А бабка Надежда, пожелтевшая и хромая, но с пронзительным сверлящим взглядом, не отворачивающимся и не моргающим, изучая меня, продолжала:
— А ты вспомни, как твоего больного тифом отца с концлагеря мать забирала после освобождения. Пятнадцать километров на себе тащила. Не помнят молодые ужасов войны. Потому все случилось.
— А что им Ленин так насолил? Зачем в Харькове снесли памятник? — вставил дед.
— Да опять ты со своим идолом! — не согласилась бабка. — Ленина давно надо было снести. Он церкви рушил.
— Так они не из-за этого его сносят. Эти и церкви снесут! — заключил дед.
— Ну, так понятно, сносить — не строить! — подтвердил я. — Заказ отрабатывают на хаос.
— Вы умный молодой человек… — похвалила меня бабка Надя. — А могу я ваш паспорт или какой другой документ поглядеть?
— Это еще зачем? — не понял с первого раза я.
— Важное дело хочу вам поручить.
— Ну вот, удостоверение личности офицера есть, с собой. Я военнослужащий в распоряжении, пока не уволен, отпускной.
— Пойдет… — бабушка внимательно почитала все страницы, особенно те, на которых стояли гербовые печати с двуглавым российским орлом. Ознакомился и дед, нехотя, но так же детально.
— Значит, и кортик имеется?
— С собой нет, дома храню, в Севастополе.
После этого бабка отошла к инкрустированному комоду, что стоял впритык к видавшему виды пианино немецкой марки «К. Бехштейн», и достала шкатулку. Митяй только теперь оторвался от своей доли шоколада, уставился на бабулю и на ее инкрустированное вместилище тайны. Та повернула ключик и достала кольцо с драгоценным камнем… Широкое, похожее на печатку с камнем, но рассчитанное на женский пальчик. Вдруг она протянула его мне со словами:
