— Я позову слуг, — сказала императрица, положив узкую ладонь на скрещенные на ее груди руки супруга. — Они помогут вам раздеться…
— Не надо слуг, — сказал Барден ей в волосы. — Я пока еще сам способен о себе позаботиться.
Императрица спала, отвернув от супруга красивое точеное лицо; а к Бардену сон не шел. Он думал о словах, сказанных ему сегодня Туве. Когда он предлагал Илис пойти к нему в обучение, он и предположить не мог, что его предложение может быть истолковано превратно. Если уж у хладнокровной и равнодушной Туве родились подобные мысли, то другие, вероятно, и подавно шепчутся за его спиной? Плевать на это, но… Туве никогда не трогали его приключения «на стороне», а Илис почему-то возбудила ее любопытство.
Случались дни, когда на короткое время любовь его к супруге превращалась в ненависть. Туве говорила мало и всегда как будто не очень охотно, но именно поэтому некоторые ее вскользь оброненные слова глубоко вонзались в его сердце и начинали жечь и грызть его. Пожалуй, она и сама не понимала, какую власть имеет над ним. И никто не понимал. А он ненавидел ее за эту власть — и еще за способ, каким Туве ее употребляет. Одно ее слово могло осчастливить его, но она только жалила и язвила его словами, терзая сердце и поселяя в нем сомнения, которые приходилось безжалостно вырывать с корнем — а это не всегда было безболезненно. И вот теперь Туве, позабыв уже, наверное, про недавний разговор, спит, а он все думает и борется с сомнениями. Но он не винил ее нисколько. Когда-то он очень жестоко поступал с ней, и она платила ему той же монетой, хотя и неосознанно — он постарался сделать так, чтобы она почти не помнила о тех временах.
И все же Барден считал, что правильно сделал, привезя Илис в столицу. Девчонка, несмотря на свое благородное происхождение, диковата, и ей следует пообтесаться. Может быть, впрочем, Марк не самая подходящая для этого компания, ему и самому не хватает светского лоска. Но он, все же, несколько серьезнее, чем Илис. Подумав так, Барден тут же улыбнулся. Ему вспомнилась перемазанная засохшей грязью мордашка Илис. А Марк, по ее словам, от нее не отставал… Все-таки он еще мальчишка, только забыл об этом. И Барден забыл… А Илис им обоим напомнила.
Барден пожалел, что не разыскал вечером сына и не поговорил с ним. Его интересовало мнение сына об Илис. Сам он без шуток гордился ею, как гордился бы драгоценностью, обнаруженной на пыльной обочине людного тракта. Все шли мимо, а он сразу разглядел ее в толпе — и не ошибся. Он поражался, как можно ее не заметить — Илис совсем не походила на других людей, и исходящий от нее внутренний свет слепил глаза. Любой магик, увидев ее, сразу же бы признал в ней свою. Оставалось предположить, что или все магики на материке неожиданно ослепли, или маршрут ее пролегал таким загадочным образом, что она умудрилась не натолкнуться ни на одного из них.
