— Да.
— Где?
Он постарался приукрасить неприятную правду.
— На пустыре позади ресторана. — Бар «Красный бык» вряд ли можно было назвать рестораном, но небольшое преувеличение в данном случае можно было простить.
— Было у меня что-нибудь особенное, что-нибудь характерное?
— Нет. За исключением раны, оставленной убийцей.
— Вы знаете, что на мне было надето?
— Ночная рубашка.
— Только ночная рубашка?
Джизус был уверен, что его слова привели ее в замешательство. Как-то это противоречило сведениям о ней.
— Рентгеноскопия показала, что вам около двадцати пяти лет. До получения травмы у вас было хорошее здоровье, хотя остались следы прошлых ушибов и обезвоживания организма.
Девушка встряхнула головой, как бы пытаясь избавиться от той картины, которую он нарисовал.
— Должно быть что-то еще.
— Я бы очень хотел вам помочь, — сказал Бертон.
Это было правдой. Он, действительно, очень хотел.
Энни Нил не была исключительной пациенткой, о которой он так заботился, но она была первой, которая завоевала его сердце. Она доверяла ему, он вызвал ее из мрака, и с ним она чувствовала себя в безопасности. Через некоторое время это чувство могло перерасти в нечто большее. Но для этого не было времени. Пройдет еще несколько дней, и ее переведут в федеральный институт в Брендвиле.
— Полиция пыталась узнать, кто я такая? — Она слегка нахмурилась. — Кто-нибудь пытался разыскивать меня?
Джизус сделал усилие, чтобы его голос звучал как можно более ободряюще.
— Полиция пыталась, но им не за что было ухватиться. И никто из тех, кто знает вас, до сих пор не заявил о себе. Это, конечно, не значит, что они никогда не объявятся. — Он не добавил, что были приглашены многие известные батон-ружские и нью-орлеанские сводники, чтобы опознать ее, и что почти каждый из них выказывал желание непременно позаботиться о ней, когда она выйдет из больницы.
Она сложила руки на коленях и смотрела на них пристально, перебирая пальцами, пока не успокоилась.
— Почему вы не рассказываете о себе? Вы психиатр?
Он улыбнулся тому, с какой нескрываемой неприязнью произнесла она последнее слово.
— Нет. Я психотерапевт.
— Я не знаю, как вас зовут.
— Джизус Бертон.
— Доктор Бертон?
— Джизус, можно Джис.
Она позволила себе слегка улыбнуться.
— Теперь я, в свою очередь, должна была бы представиться. Только я не могу.
— Вы были записаны как Энни Нил.
Она поморщила нос, вслушиваясь в звучание непривычного для нее имени.
— Это не значит, что его нельзя изменить. Хотите придумать что-нибудь, что вам понравится больше?
