Мы знаем, где искать. Я только одного не понимаю.
- Грузовик действительно военный? - спрашиваю я.
- Военный. - А шофер?
- Тоже военный.
- Немец?
- Немец, а что?
- Не понимаю, почему он должен нас везти...
- Хм! - усмехается отец. - Разве немец не может водить машину?
- Н-н-не-е...
- Видишь ли, - говорит отец, - немец-то он немец, только иной немножко. Теперь ты доволен?
- Гм... Доволен.
Наконец и утро.
Приезжает крытый армейский грузовик.
Его нагружают сухими дровами и оставляют для нас крохотную щель. Мы забиваемся туда. Немец, злой и хмурый, с лязгом захлопывает дверцы. Даже не разговаривает с нами.
В кузове темно. Тихо, мотор еще не заработал. Мы слышим собственное дыхание, поленья пахнут смолой и давят со всех сторон, а по временам откуда-то издалека доносится сквозь тонкий борт чей-то голос.
Включается мотор, машину начинает трясти.
Едем!
Мы всем телом ощущаем неровные булыжники мостовой и дрова, которые напирают со всех сторон. Мы не замечаем, что сидим прижавшись, плечо к плечу, щека к щеке.
О чем сейчас думает Эстер?
Я думаю о том, что страшно ехать в полной тьме, сидя в немецком грузовике, ощущая всем телом булыжники мостовой, когда шофер-немец и поленья давят со всех сторон, летят на голову, а дверцы машины заперты снаружи. Мы едем и молчим. Молчим, вероятно, потому, что нету Янека и надо его найти. Если бы не это, я ни за что на свете не полез бы в темный, наглухо закрытый немецкий автомобиль, где своими ушами слышишь, как снаружи с лязгом запирают дверцы, скрещивая металл с металлом.
- Эстер, о чем ты думаешь?
- Я рада... Мы едем, а Янек и знать не знает, что мы на пути к нему.
Мне стыдно.
Эстер думает о Янеке.
Почему же я прежде всего подумал о кромешной тьме, а потом уже о нем?
Янек был прав, когда сказал мне:
"Не сердись, Изя... Ты не сердишься? Не сердись, но я никак не могу найти Мейку. Ты - хороший товарищ, но Мейки все равно нет..."
Машина останавливается.
Скрежещет железный засов.
- Выходите, - говорит солдат по-немецки.
Мы вылезаем. Немец ждет. Он мог бы захлопнуть дверцы, сесть в машину и ехать дальше.
Что он стоит? Чего он ждет?
- Мы уже за городом, - продолжает немец. - В городе точно нету вашего Янека. Если найдется, то здесь. Видите тот лес? Дальше не заходить ни в коем случае. Там Янека тоже нет. Там начинаются Понары.
- Хорошо, - отвечаю я. - Мы не пойдем туда. Янека там нет, он должен быть где-то здесь, поблизости.
Солдат все еще стоит.
