- Это не я, - говорю я Эстер. - Это все, кто со мной работает. Каждый принес по одной ромашке, и видишь, как много цветов?
Она молча кивает. Когда Эстер встряхивает головой, ее пепельные волосы колышутся, как вода в реке, как спелые хлеба в поле.
Эстер выбирает самый большой цветок, держит его в руках и смотрит на меня. Почему она так долго смотрит, не притрагиваясь к лепесткам ромашки?
- Мы уже большие? - спрашивает Эстер.
- Конечно, - говорю я.
- Мы почти что взрослые, правд?
- Конечно, правда.
- Ведь нам с тобой уже тридцать три с половиной...
- Нам с тобой уже много лет, конечно. И мы даже можем их сосчитать, тихо добавляю я, сжимая левую руку.
- Ничего, что я такая бледная?
Я сначала сержусь, но потом отвечаю Эстер так:
- Знаешь, я закрою глаза, а ты делай что хочешь.
Я делаю вид, что зажмурился, а сам подглядываю сквозь ресницы.
Я вижу, как Эстер наклоняется к цветку, который держит в руке, а затем начинает осторожно обрывать лепестки.
Она обрывает лепестки и что-то нашептывает. Я не слышу, что она шепчет, но все равно знаю. И она, должно быть, догадывается, что я знаю.
Да - нет, да - нет...
Я должен бояться, как бы не вышло "нет".
Эстер, может быть, и вправду боится. Лепестков уже мало, и она обрывает их все медленнее.
Она - возможно... Откуда ей знать?
А я не боюсь.
Она может взять не только самый большой, она может взять любой, может взять все цветы, все подряд они скажут одно и то же слово.
Да, да, да, да.
Цветы не могут сказать иначе. Цветы знают.
- Изя... - негромко зовут меня.
Отец.
Мой Авраам Липман.
Он не стал бы мешать без дела. Раз зовет-значит, нужно.
- Сейчас, - говорю я.
С трудом встаю со своего бревна и иду. Я уже вышел со двора, а мои глаза еще там, где мы сидели. Я вижу Эстер. Она бледна, ее голова склонилась. Но это не важно. Она - в середине, а вокруг цветы.
Кто сказал, что цветы запрещены?
Кто может запретить цветы?
* * *
Глава шестая. ПЕРЕД СЕМНАДЦАТЫМ ХОДОМ
1
Теперь его голос был резким, а взгляд колючим, как шило. Казалось, он вот-вот пронзит одежду, лицо и грудь, вопьется в самое сердце.
Шогер понял, что напрасно взял пешку.
- У тебя есть девушка?
Исаак вздрогнул. Он уже было поднял руку, чтобы сделать очередной ход, но рука дрожала.
- Я допустил ошибку, - продолжал Шогер. - Нет, не с пешкой.
Исаак молчал.
- Могу объяснить, если ты не понял. Уговор был неполным. Мне следовало добавить... добавить следующее: то, что будет с тобой, будет и с твоей девушкой. У вас одна судьба. Не так ли?
