Вот тогда у Никиты Сергеевича, видимо, и зародилась идея рассказать обо всем на приближающемся съезде партии. Возразил Лазарь Моисеевич Каганович:
— Многое пересмотреть можно, но тридцать лет Сталин стоял во главе партии и народа.
Ворошилов тоже был против:
— Доля Сталина во всем этом была? Была. Мерзости много, правильно говорите, товарищ Хрущев. Но надо подумать, чтобы с водой не выплеснуть ребенка. Дело серьезное, исподволь надо.
И Молотов тоже не мог представить себе, что Сталина назовут виновным в массовых убийствах и пытках:
— Нельзя в докладе не сказать, что Сталин — великий продолжатель дела Ленина. Стою на этом. Правду, конечно, надо восстановить. Но правда состоит и в том, что под руководством Сталина победил социализм.
Ему возразил Анастас Иванович Микоян:
— Возьмите реальную историю — с ума можно сойти.
Член президиума ЦК и первый заместитель главы правительства Максим Захарович Сабуров зло ответил сомневающимся:
— Если верны приведенные здесь факты, разве это коммунизм? Этого простить нельзя.
Секретарь ЦК Михаил Андреевич Суслов сформулировал общее настроение членов президиума:
— За несколько последних месяцев мы узнали ужасные вещи. Оправдать это ничем нельзя. Культ личности большой вред наносит.
Хрущев коротко подвел итог:
— Сталин — преданный делу социализма человек. Но все делал варварскими способами. Он партию уничтожил. Не марксист он. Все святое стер, что есть в человеке. Все своим капризам подчинил. Надо наметить линию и отвести Сталину его место.
Что повлияло на решение Хрущева?
Конечно же желание освободить людей! Что бы о нем потом ни говорили, он был живым и открытым человеком, с чувствами и эмоциями. Он был наделен взрывным темпераментом, склонностью к новым, революционным идеям и готовностью, ни с кем и ни с чем не считаясь, немедленно воплощать их в жизнь. Даже его единомышленникам страшно было говорить о Сталине. А он решился.
Помимо его очевидного желания сбросить груз прошлого, разоблачение сталинских преступлений играло и сугубо прагматическую роль — подрывало позиции старой гвардии: Маленкова, Молотова, Кагановича, Ворошилова, которые вместе с вождем подписывали смертные приговоры.
Почему Хрущев был так уверен, что его подписи на расстрельных списках не найдут?
Считается, что председатель КГБ Серов, человек Хрущева, всем ему обязанный, провел чистку архивов госбезопасности. Избавился от наиболее одиозных материалов, компрометирующих партию и правительство. Те, кто осенью 1954 года сидел во внутренней тюрьме КГБ на Лубянке, рассказывали потом, что нельзя было открыть окно — такой шел дым. Во дворе жгли секретные бумаги.
