В мир имен я стала уходить не только сиреньсенью.
***
Я в мастерской Владимирского. У нас под окнами воркуют одни и те же голуби: его мастерская находится рядом с нашим домом. Рассматриваю его репортерские зарисовки. Сидней, с его портовой жизнью и яркими витринами, худая, стройная фигура женщины, как сигарета, которую она курит. Чилийский крестьянин с печальными глазами, глядящими внутрь себя, поглаживающий усы.
Арки, башни, стокгольмская устремленность куда-то ввысь...
Вдруг среди этих картинок мне бросилось в глаза игриво улыбающееся лицо Чарли Чаплина. Этот автопортретик Чарли подарил Владимирскому, когда они летели в одном самолете из Австралии.
Художник сначала долго соображал: где он мог видеть эту удивительно знакомую улыбку? Он тихонько спросил у стюардессы - нельзя ли узнать, как зовут джентльмена в сером костюме из предпоследнего ряда. В ответ стюардесса назвала имя и фамилию, отчего русский подскочил, как на пружинке, выхватил из портфеля альбом и карандаш, уселся прямо на ковровую дорожку напротив мистера и принялся набрасывать его портрет. От волнения у художника дрожали руки.
Вдруг мистер встал и, положив Владимирскому на плечо руку, попросил взглянуть, что получилось.
- Нет, опять не похоже. Похожим рисую себя только я сам. Дайте, пожалуйста, карандаш, - произнес Чарли.
Не успел русский и глазом моргнуть, как на листке появилась та самая рожица, которая теперь улыбается в мастерской Владимирского, какие бы беды не обрушивались.
Владимирский всегда много рассказывал о работе над волковскими сказками и самом Волкове. Когда они начали сотрудничать, оказалось, что живут они рядом, в соседних переулках, в домах и квартирах с одинаковыми номерами. Почти как в фильме "С легким паром!". Это о совпадениях. Волков тонко и со вкусом придумывал имена сказочным персонажам, видимо, не прошла даром совместная работа со знатоком имен Петровским.
В одной сказочной повести говорилось о том, как ведьма по имени Арахна напустила на страну ядовитый желтый туман. Надо было ее нарисовать в нескольких видах.
Владимирский обычно рисовал свои персонажи с натуры. Едет, например, в метро и набрасывает в блокнотике лица старушек. Так появилась и его Арахна.
Показал ее писателю, - тот недоволен:
- Что за сонная рожа? Моя Арахна должна быть энергичной, свирепой и зловредной. А ваша тетка мухи не обидит!
Стал Владимирский обходить московские вокзалы, где полно пожилых пассажиров. Сидят, как изваяния - рисуй, сколько хочешь. Родился другой набросок Арахны.
