Чего она хочет от Уле? Чтобы он подошел к ней и сказал: «Мне здесь надоело»? Да, наверное. Пусть подойдет к ней, обнимет, отвезет домой и останется с ней. Катрине все больше злилась на него. Почему Уле ничего не понимает? Почему он не такой, каким она хочет его видеть?
В этот миг их взгляды встретились. Уле шагнул к ней. Она закрыла глаза, вообразив их ссору. Все гадости, которые наговорит ему; все гадости, которые наговорит ей он. Она покачала головой. С каждым сделанным Уле шагом ей все больше хотелось, чтобы на его месте был Хеннинг. Хеннинг, и никто другой.
– Как ты? – спросил Уле.
– Лучше, – буркнула она. – Вижу, ты тоже времени даром не теряешь.
Он проследил за ее взглядом; заметив, что они на нее смотрят, длинноногая тут же развернулась и ушла.
– Тут кое-кто предложил съездить в город, – произнес Уле после паузы. – В «Смугет». Голубой и еще несколько человек. Хочешь с ними?
– Нет, – ответила она. – А ты?
– Сам не знаю. Наверное.
– Я еду домой, – сказала Катрине.
– Домой?!
Она устало улыбнулась:
– Тебе вовсе не обязательно ехать со мной. Отдохни, побудь здесь. Или съезди в город, развлекись.
Он просиял:
– Точно?
Катрине кивнула.
Между ними протискивались шумные гости. Тоттен игриво хлопнул Уле по заду:
– Ты с нами, красавчик?
Уле ухмыльнулся.
Тоттен обвил его талию и закружил в медленном вальсе. Катрине снова ушла в туалет, заперлась и стала ждать, пока не убедилась, что в прихожей никого нет. Из гостиной доносились пьяные голоса и визгливый смех. Кто-то терзал пианино. Осторожно выйдя, она сняла трубку настенного телефона и набрала номер Хеннинга. Посмотрела на часы. Еще не полночь. После нескольких длинных гудков на том конце линии послышалось сонное:
– Алло…
– Это Катрине, – быстро сказала она. – Ты спишь?
Она не могла удержаться от вопроса и тут же поморщилась, как будто боялась, что он ответит «да» и разозлится.
– Кто, я? Нет… – Хеннинг шумно зевнул. Значит, он все-таки спал.
– У тебя есть машина? – спросила она.
– Брата… большая старая развалюха.
– Приезжай за мной, пожалуйста… Я у Аннабет.
Слава богу, Хеннинг никогда не задавал вопросы.
– Уже еду, – ответил он.
– Я выйду тебе навстречу.
Через двадцать минут дом остался далеко позади. Она быстро шла в темноте по тихой улице. Летняя ночь была не черной, а скорее серой. Ей полегчало, хотя мышцы живота и диафрагма еще болели после рвоты. Свежий ветерок ласкал лицо. Она прошла под уличным фонарем. Тусклая электрическая лампочка гудела и отбрасывала мертвенно-бледный свет. Катрине шагала вперед. Каблуки цокали по асфальту. Вскоре гудение лампочки сменилось комариным жужжанием у самого ее уха. Навстречу ей ехала машина. Из-за деревьев вынырнули яркие лучи фар. Вдали показался Осло. Весь город мерцал огнями, словно угли в громадном потухающем костре. Огни отражались в черной воде Ослофьорда, разрастаясь, увеличиваясь. Взревел мотор, и из-за угла вывернула вереница машин. Первая оказалась низкой, с открытым верхом. Дул сильный боковой ветер, и Хеннинг то и дело отбрасывал длинные волосы от лица. Он затормозил, и она села в машину.
