– Эй… – К ее удивлению, Хантер потянулся через стол и погладил ее руку. – Ты уже столько сумела сделать.
– Правда?
– Конечно! – Его лицо было абсолютно серьезным. – Ведь ты смогла оставить его в прошлом, не так ли?
– Спасибо.
Хантер убрал руку, отчего ей опять стало холодно. Она попыталась отвлечься от своих мыслей.
– Может, мы поговорим о чем-нибудь другом? – предложила Эбби.
– Например?
– Например, о тебе.
Хантер положил меню на стол:
– Не о чем особенно и говорить.
– Все равно что-то должно быть.
Они провели целый день вместе, а Эбби так мало знала об этом человеке.
– Да правда нечего.
– Давно ты занимаешься фотографией?
– Всю свою жизнь. Мой отец купил для меня первый аппарат, когда мне было восемь лет. Я извел целую пленку, снимая померанского шпица моей матери. А отец сказал, что нужно было делать это при лучшем освещении.
– Он тоже фотограф?
– Ты видела когда-нибудь фото школьников, отдающих салют президенту?
– Да, конечно. Это же очень известная фотография. – Ее глаза расширились. – Это он снял?
– Как и многие другие.
– Ух ты! Я впечатлена!
– Да, это знаменательный снимок. – На какое-то мгновение показалось, что Хантер затерялся где-то в пламени свечей. – В любом случае я начал с того, что стал изучать его. Я путешествовал как член его команды, когда у меня были каникулы.
Эбби заметила, что Хантер употребил выражение «как член команды»; он не сказал «с ним». Ей стало интересно, крылось ли что-то за таким выбором слов.
– А что ты снимаешь? – спросила она. – Ну, кроме ничего не подозревающих официанток.
– Все что угодно. Зависит от того, какая работа.
В этот момент появился официант. На нем был яркий золотой пиджак, и он держал корзинку с хлебом. Казалось, все в этом месте драгоценно. Среди великолепия, окружающего ее, Эбби чувствовала себя неопрятной и растрепанной. Если еда будет выглядеть так же красиво, она просто сбежит отсюда. Не помогало и то, что хозяин посадил их в самый уединенный уголок ресторана. От посторонних глаз их скрыло большое растение, столик украшали свечи. Глаза Хантера казались таинственными, словно принадлежали сказочному принцу. Эбби постаралась отодвинутся, но ее ступня задела его ногу.
Официант поставил перед ними корзинку.
– Наан, – произнес он.
– Индийский хлеб, – пояснил Хантер. – Лучший, который я когда-либо пробовал за пределами Нью-Дели.
– Ты был в Индии? – спросила Эбби.
– Пару раз по заданию, – сказал он, отрывая ломоть хлеба и передавая его ей. – Один раз на севере Индии, один раз в Нью-Дели. Красивая страна.
