Леонид тянул на себя плотную ткань, обнажая красивые, стройные ноги, обтянутые тончайшими шелковыми чулками, но он упорно глядел в сторону.
Еще немного усилий – и он осторожно сдернул штанину с травмированной щиколотки.
– Извините, если причинил боль.
– Вы не виноваты.
– У вас кто-то здесь есть? Можете связаться?
– Нет.
– Вы одна? Кто же помогает вам?
– Я не нуждаюсь в присмотре, – твердо ответила Терри.
Леонид скептически взглянул на нее:
– Лежа здесь совершенно беспомощная, вы продолжаете утверждать это? – Он говорил спокойно, но в голосе чувствовалась властная уверенность человека, привыкшего командовать.
Терри не удержалась от провокационного вопроса:
– А вы сами? Вам кто-то помогает?
– Я не нуждаюсь в присмотре, – ответил он ее же словами.
– Тогда вы должны меня понять.
– Да, мисс Хенсон. Я понимаю.
– Откуда вы знаете мое имя?
– Увидел в вашем паспорте, когда поднял его со ступенек. Вы Эрика Хенсон, англичанка.
– Понятно.
– Впрочем, нетрудно догадаться по вашему акценту. А еще вы предпочитаете чай.
– Это выдает меня с головой, правда?
Стук в дверь оповестил о том, что пришел врач – пожилой добродушный мужчина.
– Очень сильная боль? – спросил он, ощупывая ногу.
– Терпимая, – ответила Терри.
– Все не так плохо, просто небольшой вывих. Медицинского вмешательства не понадобится, но вам рекомендован покой.
– Хотите сказать, мне требуется постельный режим? – ужаснулась Терри.
– Не обязательно. Гостиница предоставит вам инвалидное кресло на пару дней. Я прослежу за этим. Когда будете вставать, лучше опираться на тросточку. – Он туго перебинтовал щиколотку и дал обезболивающие таблетки, потом обернулся к Леониду: – Я загляну завтра. Вы позаботитесь о ней?
– Но… – запротестовала было Терри, однако нетерпеливый жест Леонида заставил ее замолчать.
– Не сомневайтесь, – твердо обещал он, провожая доктора до дверей, и вернулся к Терри.
Она лежала на кровати, накинув на ноги покрывало. Ей казалось, так будет правильно, хотя загадочным образом не испытывала смущения перед этим сильным мужчиной.
– Не могу допустить, чтобы вы ухаживали за мной, как за больной, – заявила она.
– У вас нет выбора, – категорично возразил Леонид. – Я принял решение.
– Мое мнение вас не интересует?
– Ни в малейшей степени.
Его манера поведения не отличалась мягкостью, однако в нем не чувствовалось враждебности. Терри решила, что он способен к состраданию. Непроницаемая глубина темных глаз хранила тайну, но иногда они вспыхивали искрами смеха.
