— В нынешние времена в Ливане каждый обеспечивает собственную безопасность, как может, — сказал он, заметив мое удивление. — У нас ведь практически нет ни властей, ни полиции, ни правосудия...
В гости к братьям Хайдарам, знатным представителям одного из феодальных кланов, правивших некогда долиной Бекаа, я приехал из Гелиополиса, как назывался в глубокой древности город Баальбек, «жемчужина, — как пишут в путеводителях, — долины Бекаа, Ливана и всего Ближнего Востока». Сюда полюбоваться руинами, самого большого из известных древнеримских храмов Юпитера (от него остались сегодня лишь шесть величественных колонн, ставших символом Баальбека) приезжали до начала гражданской войны около полутора миллионов туристов в год.
На следующее утро, когда я вышел во двор, Хуссейн перелопачивал мелкую стружку сахарной свеклы, рассыпанную толстым слоем на площадке перед домом. На нем была шапка-ушанка и теплый пиджак: долина Бекаа, эта житница Ливана, называвшаяся когда-то «хлебной корзиной Римской империи», расположена выше уровня моря на тысячу метров, и в зимние месяцы это дает о себе знать.
Хуссейн кончил сельскохозяйственные курсы ФАО — ооновской организации, занимающейся проблемами продовольствия, где его обучали современным методам ведения сельского хозяйства. Теперь он кормит своих коров свекольной крошкой, выращивает телят строго по-научному, удобряет, опыляет, подрезает, окучивает, орошает... Официально ферма принадлежит его матери, но она живет в Бейруте, и Хуссейну поручено хозяйствовать на земле от имени всего семейства. Разделу эта земля не подлежит — и так это уже крохи того, чем владела раньше эта ветвь Хайдаров.
Мы шли по большому яблоневому саду к экспериментальному полю капусты, которое обязательно хотел показать мне Хуссейн. Пребывание на курсах ФАО пошло ему впрок. Он собирает хорошие урожаи, но...
— Мы были вынуждены скормить и помидоры и яблоки урожая этого года скоту, — грустно говорит он. — Перекупщики не брали у нас ничего даже за гроши, чтобы сохранить высокие цены в Бейруте.
— А почему бы вам самим не организоваться, не отвезти ваш урожай в Бейрут или в соседние страны — Сирию, Иорданию, Саудовскую Аравию, где такая нужда в овощах и фруктах?
— Пробовали, — горько усмехается Хуссейн. — В прошлом году я уговорил соседей, мы наняли два грузовика-рефрижератора и отправили их с яблоками в Саудию. Но «большой человек», — тут он невольно понизил голос, хотя и не назвал имени того, кто держит, видимо, в кулаке всю округу, — узнал об этом и послал туда же пять рефрижераторов с яблоками. Он продавал их в два раза дешевле. Мы потеряли 400 тысяч лир. Он больше миллиона. Но для него это капля в море, а для нас удар, от которого мы до сих пор не можем оправиться. Больше мы никуда рефрижераторов не посылаем.
