Стеклянный глаз снайпера — оптический прицел, со всеми его чудесами, похожими на волшебство, — это только техника. Очень высокая техника, созданная на основе достижений современной науки. Но человек бесконечно сильнее техники, им порожденной. И поэтому в боевых действиях снайпера приходится больше поражаться не тем, что идет от техники — высокой точностью стрельбы, а тем, что идет от человека, от его высоких душевных качеств.
Вспоминая с другом танковую атаку, Пересветов спрашивал:
— Выходит, что же сильнее? Бронированная машина с пушкой и пулеметами или винтовка с оптикой? Представь себе: вот два снайпера и один танк. Снайперы сидят в окопчике, а танк движется прямо на них. Спрашивается, раздавит танк снайперов или не раздавит?
— И если нет, то почему? — рассмеялся Волжин. — Неправильно ты вопрос ставишь, не конкретно. Решить такую задачку можно только с учетом ряда дополнительных условий: хорошо ли окопались и замаскировались снайперы? Знают ли они уязвимые места танка? Достаточно ли у них мужества и выдержки? Могут ли они, когда на них идет танк, стрелять с такой же точностью, как в тире? Впрочем, все эти вопросы покрываются одним: какие это снайперы? Если известно, что снайперы советские, то решение может быть только одно: танку — капут.
— А если наоборот: снайперы фашистские, а танк советский?
— Ну, тогда и выйдет наоборот: капут снайперам. Фашисты струсят, руки у них дрожать будут, глаза на лоб полезут от страха… да они не то что в смотровую щель, в танк не попадут! Ну, танк их и проутюжит…
— Что ж, ты думаешь, все у них трусы?
— Конечно, нет! Но все же моральной стойкости немецким солдатам нехватает. Ведь они — оккупанты. А у оккупантов, у захватчиков, ведущих грабительскую войну, не может быть такой стойкости, как у борцов за правое дело… А если бы мы с тобой растерялись или оплошали, то и нас немецкий танк проутюжил бы, — ведь он прямо на нас шел. Винтовочка выручила! И оптика! Без оптического глаза в смотровую щель попасть мудрено.
Волжин любовно погладил рукой ствол своей винтовки и сказал:
— Много ей еще работы будет, пока победу завоюем!
— Да, у нас война еще впереди. До Берлина-то не очень близко. — Пересветов сощурил глаза и заговорил насмешливо-сочувственным баском:
— А вот как ты мамаше про эти танки напишешь, Вася? Мудрено! Хочешь, я тебе помогу? Пиши так. В один прекрасный день мы встретились с очень большим заграничным механизмом, который едва не задавил нас. К счастью, мы успели отремонтировать его…
