Тайна древнего саркофага | страница 45
– А в «Ведомостях», кажется, есть один и молодой. – Голос доктора предательски дрогнул. – Князь Салтыков...
Он тревожно посмотрел на Муру, та быстро отвела глаза.
– Здесь написано, – продолжал овладевший собою доктор, – что скончался скоропостижно... Удивительно, но не сказано, где он служил...
– Молодые тоже иногда внезапно умирают. – Брунгильда отложила свою газету, не найдя в ней ничего, достойного внимания. – Клим Кириллович, а почему могла последовать скоропостижная смерть молодого человека?
– Может быть и сердечная болезнь, и кровоизлияние...
– Но кровоизлияние – все-таки не самоубийство, – подчеркнула Мура, не сводя глаз с доктора, признавшегося ей вчера, что самоубийца – князь Салтыков.
– Наши сомнения легко разрешить, – постаралась всех успокоить Полина Тихоновна. – Самоубийц не хоронят в церковной ограде и не отпевают, не правда ли? Сообщается что-нибудь о похоронах?
– Да, здесь сказано, что погребение состоится в родовой усыпальнице.
– Это ни о чем не говорит, – заключил профессор. – Если наш вчерашний самоубийца – Хнязь Салтыков, в чем я очень сомневаюсь, то его богатая родня и должна была замять неприятный Инцидент.
– Но ты же сам говорил, папа, что в Финляндии свои законы, разве финская полиция допустит закрытие дела? – удивилась Мура.
– Сейчас российским властям договориться с финскими нелегко. Николай Николаевич, ты же знаешь, что готовится манифест о воинской повинности. Ходят слухи, что в Финляндии упразднят самостоятельное национальное войско, распространят на нее общероссийскую воинскую повинность Вряд ли финны будут слишком уступчивы в этих условиях, – задумчиво сказала Елизавета Викентьевна – А для чего генерал-губернатор Бобриков? У великого русификатора есть свои рычаги влияния, – нахмурился профессор. – Есть случаи, когда и финская, и русская полиции моментально находят общий язык. Кроме того, манифест еще не принят – прекрасный повод для торговли. Не забывай, ныне все покупаются И полицейские, и попы. И врачи, выдающие свидетельства о смерти.
На веранде наступила неприятная тишина. Только через минуту профессор, оглядев всех и остановившись взором на Климе Кирилловиче, щеки которого залила пунцовая краска, сообразил, что сморозил глупость.
– Кажется, господин профессор заврался, – признал Николай Николаевич озадаченно. – Простите великодушно старого дурака.
– Я сам виноват, – доктор Коровкин не хотел выглядеть обиженным, – начитался Вересаева, и вас заразил своим нервозным настроением...