С другой стороны, воспитывать ее поздно, остается надеяться, что тот камикадзе, который отважиться связать свою жизнь с этой фурией, окажется в силах справиться не только с характером, но и с остальными причудами данной особы.
Блондинка тем временем подхватила меня под локоть и утащила в сторону одного из боковых коридоров для обслуги, являющимся так же самым коротким путем к выбранной зале. Совершенно не сопротивляясь, позволила ей утянуть меня туда, попутно просматривая плетение нитей силы, окутывающее стены. Будет не просто совместить их и те заклинания, что мы собирались использовать для организации спектакля, но других вариантов не предвидится. Хотя…
Пришедшая в голову идея, коли ее озвучить вслух, напрямую ставила под сомнения мое душевное состояние. Однако, нельзя не признать, что вместе с тем это было абсолютное решение всех проблем с магической поддержкой нашей вылазки. И пусть я не верю в идеальное или абсолютное, тут даже мой скептицизм не мог устоять. Все же…
Хаос — это Хаос, даже если имеется в виду именно первоначальная стихия, ставшая проматерью для большинства существующих сейчас направлений магии, а не один непосредственный и жутко вредный, ленивый субъект мужского полу. Надо будет как — нибудь спросить, не сильно ли ему икается, учитывая, сколько раз мы про него вспоминаем.
Аста остановилась только когда мы оказались у небольшого возвышения, возле дальней стены. Здесь, по требованию правил проведения приемов и дворцового этикета располагаются трон для Повелителя, внушительное, довольно массивное, пусть и не лишенное изящество кресло и трон для Повелительницы — более женственный вариант, в чем — то хрупкий и весьма искусной работы. От них исходила незримая аура власти, пусть на этих предметах мебели и не было никакой положенной в таких случаях атрибутики и символики.
— В чем дело? — выпустив мою руку, блондинка прошла к креслу, предназначенному для правителя Сайтаншесса, и устроилась в нем, усевшись так, что правая нога упиралась в подлокотник кресла, тогда как локоть левой руки устроился на втором. Подперев подбородок кулаком, она насмешливо изогнула брови. — Что этот кошак опять про меня наговорил? Жаловался, что я ему в молоко слабительного подсунула?
— А я тебя еще и защищала, ребенком не позволяла называть, — покачала головой, неодобрительно цокнула языком, поставив ноги на ширину плеч и скрестив руки на груди. — Только, видимо, Ри успел узнать тебя за такой короткий срок гораздо лучше, чем я за все время нашего общения. И ты действительно еще не выросла, потому что другого, разумного и правдивого объяснения таким поступкам у меня просто нет.
