Услышав последнюю фразу, я рванулась из-за стола. В этот раз Трор не стал удерживать меня, а только проводил глазами и после принялся за вино. А я поспешно выбежала из зала, по пути толкнув одну из девушек, подававших пиво. Она расплескала напиток и испуганно стала извиняться за свою неловкость.
— Оставь, — только махнула я рукой, — Это моя вина, — и быстрым шагом направилась к выходу. Грудь сдавила какая-то тяжесть, не давая мне сделать глубокий вздох. Сердце колотилось, грозя разорвать грудную клетку. Я метнулась к двери и, с силой толкнув ее, оказалась во дворе.
— Он догадался, — пронеслось у меня в голове, — Он отомстит мне! Что же делать? — от отчаяния хотелось заломить руки и плакать, надеясь, что слезы могут принести хоть какое-то облегчение. Я боялась своего будущего. Если раньше оно казалось мне радостным и безоблачным, то теперь я не видела просвета в той тьме, что окружала мои мысли, полные страха.
Я обратила свой взгляд на море, за горизонтом которого солнце тонуло в синих волнах, разбросав последнее золото на низко плывущие облака.
— Закат, — произнесла я. Значит, скоро вернется отец. Мне оставалось надеяться только на его помощь.
Я прислонилась спиной к деревянной стене и стала ждать, когда послышится перестук копыт отцовского жеребца, означавший его возвращение.
Отец явился через некоторое время после заката, когда небо было уже темным, но последний солнечный свет еще не растворился в поступи ночи. Все это время я стояла на крыльце, ожидая его возвращения, и слушала шум и смех, доносящиеся из дома. Едва толстоногий крепкий отцовский жеребец остановился у порога, как я тот час поспешила навстречу спешившемуся Гуннару. Бросив на меня любопытный взгляд, он внезапно прислушался к раздающимся в доме голосам.
— Кто-то приехал в гости? — спросил отец, взяв Гордеца, так он звал своего тягача, под уздцы, а затем, словно опомнившись, добавил, — А ты то чего стоишь тут одна?
Я положила руку на спину жеребца, погладила его шею.
— Олав вернулся, — ответила я.
В глазах Гуннара мелькнул отблеск радости.
— И Трор вместе с ним, — закончила я.
Отец замер.
— Что?
— Да, — подтвердила я.
Гуннар опустил голову, задумавшись. Я тем временем забрала из его рук поводья и отвела Гордеца в конюшню, где распрягла и насыпала свежего сена в кормушку, после чего вернулась к отцу.
— Все слуги в доме, — объяснила я свои действия Гуннару.
— Пойдем, — сказал он и направился к крыльцу. Я засеменила за ним.
