— Где она? — спросил он почти трезвым голосом.
— Кто? — вместо ответа поинтересовался начфин.
— Сестра моя.
— Не знаю. А что, ты ее ждешь?
— Ты же сказал, что она пришла.
— Ничего я не говорил. Тебе почудилось.
— Фу! Слава богу! Давайте за это выпьем. Я угощаю. Официант…
— Давайте на сегодня завязывать, — предложил Родик. — Мне еще в Москву ехать.
— Стременную, и все, — отозвался Виктор Григорьевич.
Подошла официантка.
— Дайте, пожалуйста, еще двести грамм, — попросил Родик. — Если можно, побыстрее.
— Минуточку.
Последняя порция была все же лишней. Во всяком случае, для Виктора Григорьевича. Он, только усевшись на заднее сиденье машины, сразу то ли заснул, то ли отключился, хотя постоянно издавал разные звуки, свидетельствующие, что он пока жив.
— Куда ехать? — спросил Родик начфина.
— Покажу. Сейчас прямо…
У подъезда дома, где жил Виктор Григорьевич, начфин попытался его разбудить, но тщетно. Сон полностью завладел огромным телом и, вероятно, продуцировал приятные грезы. Виктор Григорьевич чмокал губами и блаженно улыбался.
— Придется его тащить, — обреченно сказал начфин.
— Это возможно? — усомнился Родик. — В нем килограммов сто пятьдесят. Мы его с пола поднять не могли. Да и груз негабаритный.
— Да… Однако другого выхода нет. Не оставлять же его в машине. Опыт у меня имеется. Взяли…
Работа оказалась даже более тяжелой, чем предполагал Родик. Виктор Григорьевич, хотя и перебирал ногами, но скорее мешал этим, чем помогал. Особенно намучились, когда запихивали его в лифт, и без того узкая дверь которого все время норовила закрыться. Наконец после всех трудов и поиска по карманам Виктора Григорьевича ключей от квартиры, затащили его на кровать.
— Он что, один живет? — спросил Родик, оглядевшись.
— Один. У него есть старшая сестра, но она в Москве.
Родик присел, чтобы отдышаться, и почувствовал, что пот струится по лицу и шее. Платок не помогал, и он пошел в ванную. Найти ее было не сложно. Виктор Григорьевич жил в стандартной двухкомнатной квартире, скудно обставленной потрепанной мебелью. Ремонт здесь делали очень давно. В глаза бросалось множество предметов военного обихода — от какого-то прожектора, неуместно прикрепленного к косяку двери, до полотенца, на котором красовался черный штамп с пятиконечной звездой и плохо читаемой надписью.
— Обстановочка, — умывшись и возвратившись в комнату, заметил Родик. — Он говорил, что недавно купил квартиру. Зарабатывает неплохо. Мог бы навести уют.
