– Я не понял, а кто вам мешает нормально себя вести? – взорвался Глеб. – Тебя, Вова, кто-то за грудки берет, руки выкручивает: грабь, тащи, что плохо лежит, наливайся водкой до ушей?! Что тебе мешает вести себя как офицер, а не как прапор вонючий? Палишко! Почему у тебя во взводе в первый же день раненый? Как вышло, что твой рядовой попал под нашу же БМД? Куда ты смотрел в это время? Я тебе скажу: ты магазин видео выносил.
– Знаете что, товарищ капитан? – Лейтенант Палишко даже встал. – Вы мне, пожалуйста, не читайте морали! Один раз в жизни я за границу попал, думал, хоть три месяца поживу, как человек, и что? Дулю тебе с маслом: иди, сиди на какой-то вонючей горе, ни жратвы приличной, ни шмотьем разжиться – и еще разведка тут ходит, нос выше этой вышки дерет! М-мудачье сраное! Вы, товарищ капитан, человек городской, вам всегда было во что одеться-обуться, у вас и центральное отопление, и теплый сортир с ванной. А мы с бабкой в деревне на двенадцать рублей жили. Я для того, может, и стал офицером, чтобы, наконец, нормальную жизнь увидеть!!! Хватит с этих белых, они шестьдесят лет с трудового народа кровь пили – теперь пускай поделятся. Никто тут никого не грабит, все законно!
В дверях кто-то вежливо откашлялся.
Палишко и Глеб отступили друг от друга, словно их застигли на чем-то недозволенном.
Рядовой с татарской физиономией прошел через комнату и поставил в холодильник ящик пива. Это был тот самый парень, которого Глеб отрядил вниз с ребятами сержанта Козленко – за выпивкой и едой. Верещагин растолковал, что не все и не везде брать можно: некоторыми магазинами владеют иностранные компании, у которых достаточно сил, чтобы попортить кровь нашим дипломатам, а на черта нам международный скандал? И сам же великодушно отрядил в проводники рядового Сандыбекова.
– Ну-ка, дай одну банку, – приказал Шамилю лейтенант Палишко.
Парень достал банку и поставил ее на стол перед лейтенантом.
– Открой, – велел лейтенант.
Алюминиевая крышечка щелкнула, вспух над банкой пенный султанчик.
Палишко взял банку левой рукой, а правой врезал рядовому под дых.
– Ты разрешения спрашивай, когда к офицерам в комнату заходишь, скотина.
Рядовой переводил дыхание, согнувшись пополам.
– Не слышу ответа! – Палишко взял парня за шиворот.
Стиснутые губы разведчика побелели от гнева, но не разжались.
– Палишко! – крикнул Глеб. – Оставь его в покое!
– Настоятельно советую выполнить требование вашего командира, – послышался голос от двери.
