— Скоро Бал полицейских и пожарных, — возразила Дот. — Я могу надеть это платье туда. В любом случае даже лучше, что мне некуда выйти в нем. А то еще испортится, кто-нибудь прольет на него что-нибудь.
Девушка заботливо погладила ткань. Фрина отправилась в ванную, сбрасывая но пути одежду.
— О, мисс, я забыла. Звонили девочки. Можно им поехать на школьный рождественский пикник? Скорее всего это потребует дополнительных расходов.
— Разумеется.
Приемные дочери Фрины, обретенные при странных обстоятельствах, находились в Пресвитерианском женском колледже, где учились манерам высшего общества. Познав нищету, они очень трепетно относились к деньгам Фрины, в отличие от нее самой. Она считала эту черту трогательной и необычайно редкой.
— Им нужны обновки? — спросила она через открытую дверь ванной, потянувшись за душистым мылом «Ночь любви».
Дот развернулась на каблуках, глядя, как играют и переливаются в движении роскошные оттенки платья.
— Нет, мисс, они хотят, чтобы вы приехали на вручение подарков. На «Испано-Сюизе», так сказала Джейн.
— Будет им «Испано-Сюиза».
Вспомнив, что в кармане халата ее все еще дожидается непрочитанное письмо от Питера Смита, Фрина вылезла из ванной и взяла полотенце.
Письмо было кратким. Пока Дот помогала ей одеться в подходящий вечерний наряд, Фрина успела трижды прочитать его.
— Питер пишет, что у него все в порядке, и анархисты его больше не преследуют, — сообщила она Дот.
Любовники в жизни Фрины могли появляться и исчезать, однако анархист Питер был особенным.
Письмо гласило:
«Моя дорогая Фрина!
Я люблю тебя всем сердцем и никогда тебя не забуду. Не забывай и ты меня. Ты была словно видение, словно глоток воды умирающему в пустыне. Ты спасла меня и Революцию. Пиши мне. Разлука с тобой — словно жизнь без солнца.
Питер».
Фрина вздрогнула, внезапно и остро вспомнив его прикосновения.
— Я вас уколола, мисс? Извините. Постойте спокойно, — посоветовала Дот.
Фрина застыла, как было велено, а Дот тем временем подправляла струящиеся складки платья от Эрте, драпируя шелк на манер древнегреческих дев, и искала сандалии.
— Готово, — провозгласила Дот, вставая перед трюмо рядом с Фриной. — Чем не пара?
Фрина улыбнулась. Дот светилась в золотом платье, Фрина сияла в белом. Она послала воздушный поцелуй своему отражению.
— Мы красавицы, — игриво заметила она, погладила Дот по щеке и стала спускаться по лестнице.
В этот момент раздался звук гонга, объявивший, что скоро накроют обед.
