Как может быть противоестественным то, что «исторически оказалось неизбежным»? Почему внешний фактор, тем более мощный (грядущая мировая война), представлен досадной помехой «закономерному течению»? Почему выбор пути индустриализации, который единственный давал возможность спасения (по словам Б. Курашвили, «других способов не было видно»), назван «искусственным»? Любое решение, как плод переработки информации и выбора, есть нечто искусственное, а не природное, но здесь этот термин носит явно осуждающий характер. В целом, в этом рассуждении одно определение явно опровергает другое – это и есть некогерентность.
Методологические основания глубокой деформации рационального мышления требуют еще обстоятельных исследований. В первом приближении можно сказать, что были одновременно нарушены два взаимодополняющих блока интеллектуальных навыков – диалектический взгляд на реальность и материалистическое сознание, опирающееся на жесткие, «земные» понятия (хотя бы на уровне здравого смысла). Большую роль в нарушении работы этих двух инструментов сыграло советское обществоведение (подробнее см.[22]).
Тон в генерировании некогерентных рассуждений задали именно обществоведы. В массе своей преподаватели идеологических дисциплин не знали и не чувствовали научного метода, да и вообще имели искаженное представление о науке как особом способе познания. В то же время, отстаивая «научный» подход, видные обществоведы отвергают здравый смысл. Это очень показательно. Манипуляторы как раз нуждаются в отключении у граждан здравого смысла. Ибо здравый смысл, при отсутствии плодотворной теории, является единственной интеллектуальной основой для того, чтобы массы могли выработать свою позицию в быстро меняющейся обстановке.
Конечно, здравый смысл консервативен и не позволяет выйти на уровень наилучших решений. Но здравый смысл – последняя опора людей, ибо он предостерегает от принятия наихудших решений. А именно согласия на поддержку решений, наихудших с точки зрения интересов людей, нередко и требуется добиться реформаторам. Тонко чуя эти потребности власть имущих, авторы основного учебника по историческому материализму Келле и Ковальзон в своей установочной прямо атакуют здравый смысл как форму мышления:
«Поверхностные, основанные на здравом смысле высказывания обладают немалой притягательной силой, ибо создают видимость соответствия непосредственной действительности, реальным интересам сегодняшней практики. Научные же истины всегда парадоксальны, если к ним подходить с меркой повседневного опыта. Особенно опасны так называемые «рациональные доводы», исходящие из такого опыта, скажем, попытки обосновать хозяйственное использование Байкала, поворот на юг северных рек, строительство огромных ирригационных систем и т. п.».
