Ясно, насколько «раскованным» становится мышление, с которого снята цензура устойчивых этических норм. Поразительная легкость, с которой в ходе реформы люди верили в экономические авантюры (например, в финансовые «пирамиды»), во многом объясняется тем, что на время удалось отключить в массовом сознании этические контролирующие механизмы – тот внутренний голос, который спрашивает: «А хорошо ли это?»
Можно сказать, что проблема добра и зла была устранена из мыслительного процесса, все свелось к упрощенным рациональным критериям – «эффективности», «рентабельности» и т. п. Так, задолго до реформы начались разговоры о желательности безработицы, но в этих разговорах считалось дурным тоном рассмотреть вопрос в этической плоскости, поразмышлять о страданиях людей, которых безработица коснется.
Внеисторичностъ очищенного от традиции рационального мышления приводит к тому, что человек теряет способность поместить события в систему координат, «привязанную» к каким-то жестким, абсолютным стандартам. Все становится относительным и взвешивается гирями неопределенного веса. Например, считалось общепринятым, что павшие в 1989–1990 гг. режимы ГДР, Чехословакии и Венгрии были «тоталитарными и репрессивными диктатурами». Эти понятия, будь они помещены в жесткую систему координат, означали бы, что в стране была задушена несогласная с официальной идеологией общественная мысль, а угрожающие режиму действия оппозиции жестоко подавлялись.
Как же согласуется это с тем очевидным фактом, что на политической арене этих стран действовали давно оформившиеся довольно массовые идеологические течения, оппозиционные власти? И какими репрессиями против оппозиции пытались защитить себя эти режимы? Очевидцы «бархатной революции» в Праге говорили, что количество ударов полицейскими дубинками было таково, что на Западе это вообще не считалась бы заслуживающим внимания инцидентом. При демонстрации против введенного Тэтчер нового жилищного налога в Лондоне побитых было в сотни раз больше. Но общественное сознание чехов, воспитанное в условиях «репрессивной диктатуры», было таково, что министр внутренних дел ЧССР был снят с должности и отдан за эти удары под суд. Получается, что если принять единое определение «репрессивной диктатуры», отталкиваясь от реальности Чехословакии, то респектабельные государства Запада следовало бы в этой системе координат называть кровавыми режимами.
Мысленное выстраивание подобных «жестких» систем координат, включающих этическое измерение, – важное условие сохранения рациональности и логики при воздействии манипуляторов сознанием. Поэтому одной из вспомогательных программ манипуляции является релятивизация, «размягчение» или даже разрушение этих систем координат. Так подрывается важная защита рационального мышления. Затем идеолог сам, при помощи манипулятивной риторики (например, многократного повторения какого-то утверждения, не допускающего сомнений) навязывает аудитории свою, желательную для него систему координат – и направляет мышление по нужному ему руслу.
