Женщина в сарафане, пряча от солнца глаза под козырьком ладони, поглядела на тигра и обратилась к рабочим:
— А какой вес у тигра?
Вялые от жары мужики, лениво переговариваясь, курили, и один ответил:
— Я не вешал.
— Ну, а все-таки?
— Сами взвесьте.
— Я боюсь, — кокетливо ответила женщина.
— Вот и я оттого не вешаю.
Потом этот рабочий вышел из-под вагончика, поднял с земли пустое, лежавшее на боку, ведро и угрюмо пошел мимо женщины в сарафане и Челядина.
Тигр вскочил, прижался мордой к прутьям решетки и проводил его жадно-пристальным взглядом. Рабочий в черном комбинезоне затерялся среди людей, а тигр застыл, подобравшись, как для прыжка. Челядин с непонятным беспокойством смотрел на его огромные лапы, настороженные, как бы живущие отдельно, уши. Но вот коротко и легко, как по барабану, тигр ударил лапами по дощатому полу, заиграл хвостом и таким же немигающим взглядом впился в эмалированное с чистой водой ведро, которое нес по проходу между клетками и забором рабочий. Словно кто невидимый будил зверей от немой дремоты: пантера черной лентой заметалась по клетке, леопард обнажил клыки, чаще задышала рысь.
Рабочий оставил полное ведро у клетки с тигром, вернулся под вагончик и молчаливым жестом попросил закурить. Потом он затянулся папиросой, заметно расслабился и тяжелыми веками прикрыл глаза.
Тигр, сразу обмякший, вглядывался в холодную, с чистыми опилками воду, топорщил усы, выпускал когти и, чувствуя идущую от воды прохладу, тянулся.
Женщина в сарафане, возмущенно передернув плечами, громко, чтобы услышали в тени рабочие, сказала:
— Оставили воду — зверя дразнить!
Челядин заметил, как дрогнули в усмешке губы рабочего, а тигр, медленно оглядев людей, судорожно вздохнул и, уйдя от решетки, лег на живот.
Рабочий поднялся, сунул руки в карманы комбинезона, прошел мимо стоящих за забором людей и вернулся, неся свежеокрашенную в малиновый цвет поилку с длинной, замысловатой рукоятью. Он бросил ее на землю рядом с ведром, лениво наполнил водой и, цепко ухватив поилку за рукоять, неожиданно ловко, не пролив ни капли, просунул ее под решетку, сказав чистым, поющим голосом:
— Иди пить, Барон.
Тигр вздрогнул и отвернулся. Длинными худыми пальцами рабочий пошевелил поилку — кругами разбежалась вода, тонко плеснула.
— Иди пить, — позвал рабочий. — Иди, зебра!
Тигр совсем отвернулся. Рабочий подождал, с грохотом выдернул из-под решетки поилку и, разливая воду, сделал два шага к клетке, где, обнявшись, дремали лев и львица.
