Держа в памяти заледеневшие окна вагона и руки проводника, не пускающие Веру из поезда, и ее плачущий крик: «Не забывай!», Иван постучал в дверь санатория. За спиной кто-то живой прыгнул с высоты. Он вздрогнул и обернулся — это с поля прорвался ветер и сбил с дерева снег. Потом ветер ткнулся в темные окна — они ответили перезвоном. Здание санатория больше не походило на отваленный от скалы валун, Иван чувствовал: там есть живая душа — и стал бить в дверь кулаком. Окна не зажигались.
— Откройте! — закричал он. — Ну откройте же!
И знакомый пожилой голос спросил:
— Чего вам? Чего шум поднял?
Иван крикнул:
— Марья Васильевна! Это я, Челядин!
Приоткрыв дверь, не снимая цепочку, Мария Васильевна спросила:
— Ты как здесь? — Иван увидел, что узкие, теряющие цвет глаза глядят недовольно и заспанно.
— Переночевать бы мне…
— Начальства никого нет, — с раздражением ответила нянечка.
Чувствуя, как на скулах натянулась кожа, судорожно глотнув, Иван с обидой сказал:
— Тогда извините.
Дверь захлопнулась и снова, уже со снятой цепочкой, открылась. Нянечка громко спросила:
— А Вера твоя где?
— Вчера еще проводил.
— Заходи. Снег отряхни. — Она с трудом наклонилась, пошарила за дверью и подала ощипанный веник.
Иван чистил от снега ботинки и думал: «Конечно, кто я ей? Отдыхающий… бывший».
Нянечка, стоя на сквозняке, назидательно говорила:
— Задники не почистил. Мокро разведешь. Да резче сбивай!
Войдя в освещенный коридор, Иван потопал ногами. На чистой красной дорожке остались слетевшие с ботинок льдинки, и он заметил, как недовольно поморщилась нянечка.
— И куда же тебя девать? — сказала она и повела его в раздевалку.
— Голодный? — суховато спросила.
— Нет. Мне переночевать только.
— Переночевать только, — передразнила нянечка. — На дворе девятый час вечера. Где заночуешь?
— В своей палате, — ответил Иван.
Отойдя ото сна, нянечка уже без раздражения говорила:
— Значит, вернулся?
Не отвечая, Иван открыл дверь в раздевалку. Здесь, в этой комнатке, вернувшись с вечерней прогулки, он впервые увидел Веру. Болезненно-вяло, чувствуя тяжесть в руках, он тогда неловко снимал полушубок, как вдруг, прижимая к груди дубленую шубу, легонько толкнув его, вбежала в раздевалку девчонка в синем клетчатом платье…
Нянечка, заглянув в раздевальную, спросила:
— Уснул? Электричество переводишь.
Иван улыбнулся.
— Не надо сердиться. Сегодня Новый год.
И нянечка потушила за ним свет.
Палата Ивана окном выходила на лес. Опять падал снег. За лесом подал голос электровоз. Тишина была, как в тот день, когда он слег от простуды. Вера вошла в палату неслышно. Иван вспомнил, как взял ее за руку и попросил сесть на кровать. Она сидела, прикрывая коленки синим коротким платьем, но стоило ей шевельнуться, платье вновь задиралось, и она закрыла коленки руками. За окном с елки на елку, сбрасывая с веток снег, прыгала белка. На душе было хорошо, и он чувствовал, что скоро поправится.
