– Вам письмо, – сказала девочка облегченно.
– Что за письмо? От кого?
– Оно у меня в портфеле… – сказала девочка. – Можно я войду?
Павел Игнатьич выглянул на площадку, прислушался: никого нигде не было.
– Ну, входи, – сказал он, всё ещё недоумевая.
Девочка переступила порог, подождала, пока Павел Игнатьич закроет дверь и попыталась избавиться от своей ноши.
– Помогите снять! – чуть ли не в приказном тоне сказала она.
Павел Игнатьич протянул руки, вызволил девочку из плена ремней и поставил ранец у её ног, отмечая про себя его действительно чудовищный вес.
– У тебя там что, кирпичи? – попытался пошутить он. Девочка взглянула не него полупрезрительно и, не ответив, нагнулась, нажимая на кнопки застежек. Павел Игнатьич заметил в переполненных недрах какие-то книжки, туфельки в прозрачном пакете, змеевичок кипятильника, еще что-то, завернутое в газету.
Девочка просунула ладошку между плотно набитыми книгами, вынула оттуда заклеенный конверт и протянула его Павлу Игнатьичу.
– Вот, – сказала она, – Это вам. Можно я, пока вы будете читать, в туалет схожу?
– Сходи, конечно, – пожал плечами. Павел Игнатьич, одной рукой зажигая свет в туалете, а другой принимая письмо. Он прошел в комнату, вертя пальцами конверт и не находя на нем ни адреса, ни имени. Но внутри действительно что-то было и, усевшись в кресло, Павел Игнатьич оторвал полоску бумаги и извлек из конверта тетрадный листок, сложенный пополам и еще немного сбоку. Развернув его, он прочитал следующее:
«Здравствуй, Паша. В своей интересной писательской жизни ты, наверное, уже и не помнишь обо мне, но тот июль в Рыбинске, который мы провели с тобой, остался самым светлым месяцем всей моей жизни. Поверь, это действительно так. Сейчас, когда мне осталось совсем немного, нет смысла притворяться и выдумывать то, чего не было. Все эти годы я помнила о тебе и любила, но не хотела тебя искать, не хотела вмешиваться в твою жизнь. Теперь всё поменялось, и у меня действительно никого не осталось родней и ближе (как смешно звучит!) тебя.
В прошлом году я узнала, что ты стал писателем, случайно увидела в книжном магазине твой роман и прочитала с огромным удовольствием, и поняла, что ты знаешь жизнь, понимаешь её светлые и темные стороны. И тогда я специально ездила в Москву (еще могла ездить) и в издательстве узнала твой адрес. Но у меня ещё была надежда жить, и я не стала беспокоить тебя понапрасну. У тебя ведь наверняка хорошая семья, замечательная жена. И я радовалась твоему успеху.
