Верхняя губка Зиночки дрогнула, широкий нос раздулся по-заячьи, она порывисто задышала.
— Подождите, Зинаида Платоновна, я что-то не разберусь. Какой Николай Севастьянович?
— Мазурук. Он же позвонил Виталию Андреевичу и сказал о Нине Владимировне. И он так плакал… так плакал…
— Понимаю, — кивнул головой полковник, сдержав улыбку. — Но вы совершенно напрасно волнуетесь. Вам, должно быть, кто-то что-то наговорил. И вы решили, что Виталию Андреевичу грозит какая-то неприятность. Ведь это вас ко мне привело? — мягко спросил он.
Зиночка, всхлипнув, утвердительно качнула головой.
— Дробот действительно был у нас. Но сейчас он уже дома и, поди, досматривает третий сон.
Зиночка хотела верить и не могла. Слишком велико было ее беспокойство, связанное с «арестом» Виталия, чтобы все это могло так быстро и благополучно кончиться. Желая окончательно убедить Иванилова, что Виталий Андреевич «очень хороший человек», что он «не способен ни на что дурное», она, со спокойствием, которое удивило даже ее саму, рассказала полностью биографии Нины Владимировны и Виталия, которые знала из книги «Дорогою подвига» и из рассказов самого Виталия.
Полковник слушал ее внимательно, не перебивая, не задавая вопросов. Когда Зиночка кончила, он похвалил ее:
— А вы, Зинаида Платоновна, хорошо знаете и Дубовую и Дробота. В общем, благодарю за сообщение.
Когда Зиночка очутилась на улице, она решила убедиться в том, что Виталий Андреевич действительно дома. Она зашла в первый попавшийся магазин и, опустив в щель телефона-автомата пятнадцатикопеечную монету, набрала номер. В трубке отозвался певучий женский голос:
— Да?
— Позовите к телефону Виталия Андреевича, — задыхаясь от волнения, попросила Зиночка.
— А кто его спрашивает?
— Это… из районного Дома культуры. Приехала, а Виталия Андреевича нет.
— Сейчас позову.
Как только Мария Васильевна отошла от телефона, Зиночка, боязливо оглядываясь, как будто присутствующие в магазине могли видеть ее мысли, повесила трубку и поспешила уйти. В душе она ликовала. Виталий дома. И вне опасности. И это она, Зиночка, спасла его!
* * *
— Цепкое влияние у этого Дробота. Девчонка где-то что-то услыхала и сломя голову бросилась «спасать». А вообще мне не нравится вся эта история.
— Мне тоже, — отозвался капитан. — Кстати, Куренева подсказала интересную мысль — заинтересоваться Дроботом помимо тех официальных сведений, которые о нем есть. В связи с этим не плохо было бы выяснить истинные чувства, которые заставили Куреневу так болезненно реагировать на выдуманный ею же арест Дробота. Я, наверно, побеседую по этому поводу с Мазуруком.
