Поэтому-то тихий стук в дверь и не удивил ее. Изменив своей привычке заглядывать в глазок на входящих, прежде чем их впустить, она смело открыла дверь и сразу же испуганно попятилась. На нее надвигался большой чемодан в чехле. Вслед за ним в переднюю протиснулся мужчина в широком сером пальто.
Поднятый воротник закрывал лицо гостя снизу. Велюровая шляпа прикрывала лоб. И единственное, что можно было заметить сразу, — это нос, на котором сидели огромные очки.
— День добрый, пани Полонская!
Гость поставил чемодан и вежливо поцеловал морщинистую руку оторопевшей хозяйки. Гортанным говором, манерой одеваться и вести себя он напоминал поляка.
Появление незнакомца напугало старушку. Не закрывая входных дверей, она нарочно громко спросила:
— Че́го пан хце? Я, про́шу пана, не знаю вас.
Гость с сыновней предупредительностью тщательно закрыл двери.
— Сквозняк. Можно простудиться. Неужели пани Полонская забыла меня? Я был у Нины всего четыре месяца назад. И даже ночевал.
— Ян!
— О! Пани Полонская узнала меня! Ян. Конечно, Ян.
Полонская всматривалась подслеповатыми глазами в пришельца, узнавая и не узнавая его. «Я забыла его лицо, — думала старушка. — Вот когда́ я была молодой…»
А гость чувствовал себя в маленькой гостиной как дома. Раскрыв чемодан, вынул бутылку, поставил ее на стол. Вслед за бутылкой на столе появились коробочки, кулечки, пакетики. Еще один сверток гость подал хозяйке.
— Прошу пани Полонскую принять от нас с Ниной подарок.
— От Нины!
Старушка с волнением развернула пакет. К ее необычайному недоумению и радости, там оказалось черное атласное платье.
Погребальное! Именно о таком она и мечтала. Ей было восемьдесят девять лет. Еще два года тому назад к ней во сне явилась покойная мать и напомнила: «Собирайся! Я скоро за тобой приду». И Владислава Полонская готовилась. Купила чулки, сшила себе белье. Но о погребальном платье старая женщина пока только мечтала. Она часто вела с «дочкой» разговоры о скорой кончине, завещая похоронить себя «обязательно по-польски». Кто еще, кроме Нины, так трогательно мог позаботиться о ней!
Лаская шершавой рукой подарок, любуясь им, старушка будто помолодела. Улыбка слегка разгладила глубокие морщины на лбу и щеках. Полонская доверчиво взглянула на гостя.
— Мы, пани Полонская, решили с Ниной венчаться, — продолжал гость.
Хозяйка чуть не уронила драгоценный подарок.
— Цо?!
— Венчаться будем. Ксендз уже объявил две заповеди.[2] Третья будет, как только вернусь в Пылков.
