– Да. Но перед этим мы выйдем на мост, и я подожду, пока ты бросишь кольцо через плечо в воду и будешь смотреть мне в лицо: не дрогнет ли на нем хоть один мускул.
Что он говорит?! Откуда, откуда знает? Кому я рассказывала эту чушь? Я что, сплю?.. Меня действительно не интересовала эта бархатная коробочка.
– А потом ты скажешь, что у тебя есть вот такой дом, – я кивнула на беленький «домик Барби», стоявший на противоположной от ресторанчика стороне. На его пороге сидела пара пожилых людей в высоких плетеных креслах, поставленных по обе стороны от входной двери. Он листал газету, она вязала.
Джон хитро улыбнулся. Я ответила улыбкой:
– Что-то не так?
– Да, но не совсем…
– О! Неужели это вилла на берегу океана? И – белый лимузин? И ежегодная рента в пять миллионов баксов?
Мы расхохотались.
– Я знаю, что тебя это не волнует, – наконец произнес он. – Не та наживка, на которую тебя можно подцепить…
– А какая же – та? – спросила я, заинтригованная тем, что же он может предложить.
Он молчал слишком долго. А потом испытующе посмотрел и сказал три простых слова:
– Любовь. Верность. Вера.
По спине снова побежали мурашки…
* * *
Я кивнула головой, прогоняя наваждение. Слишком далеко мы зашли. Нас обоих трясло.
– Хорошо, – сказала я. – Мы начали с конца. А теперь вернемся к началу. Так безопаснее прийти к решению. Зачем ты притащился на эту ферму?
– Я давно знаю Джейка. Он написал, что у них – очередное сборище, я и приехал. Все просто.
Да, все было слишком просто. Кроме того, что я уже успела услышать.
– Откуда ты знал, что действовать нужно именно так? – спросила, глядя в его глаза. Заметила, что он засомневался и на какое-то мгновение в глубине зрачка появилась льдинка маленькой лжи. Точнее – зародыш сомнения: сказать или не сказать…
– Мать… – коротко произнес он, будто подписывая себе приговор.
Все сошлось и стало на свои места. Быстро-быстро захлопнулась книжка, рассыпались пазлы, сложились в штабели белые стены кукольных домиков, ковриком свернулась трава. Мир стал белым. Я снова стояла на одной ноге на маленьком цветном кусочке. Как и раньше.
* * *
Миссис Макдин хорошо изучила меня за те три дня. Мне казалось, что я слушаю ее, а в действительности – она прислушивалась ко мне. Вот откуда этот взгляд – отстраненный и в то же время слишком пристальный, будто она заглядывает за пределы радужной оболочки – внутрь: в мозг, в душу. Куда-то глубже, возможно, в колодец своей молодости – сквозь меня.
