В моей спальне висит ее портрет в молодости, и я не могу отвести от него глаз. Дама живет с «бойфрендом» Майклом, которому 60…
* * *
Завтра я улетаю… За три дня ни разу не рискнула окунуться в эти волны. Они слишком мощные, опасные для новичков. Ни разу не услышала знаменитую песню «Отель “Калифорния”» – этот «отель» в другом штате. Несправедливо. Зато каждый вечер напеваю миссис Макдин и Майклу наши песни. Все, какие знаю. Майкл зевает, потому что песни длинные и печальные, Елена слушает и смотрит на меня, шевелит губами и порой плачет. В такие минуты я не решаюсь взглянуть ей в глаза – на ее аристократическом лице возникает нечто вроде посмертной маски. Лицо человека, который ОТХОДИТ В ВЕЧНОСТЬ. Я знаю, что, когда я уеду, она действительно отойдет. И поэтому пою. И поэтому слушаю ее внимательно, ведь ей больше не с кем поговорить:
«Все мои мужчины – сильные и самоуверенные на первый взгляд, на второй – оказывались лилипутами, – говорит миссис Макдин. – И мне приходилось делать вид, что я тоже – маленькая и слабая. Они опутывали меня сетями и валили на землю. Я падала, круша леса и здания, и лежала тихо, как мышонок. До тех пор, пока мне не надоедало чувствовать на себе – на всем своем несчастном великанском теле – их жалкое топтание. Представь себе, они даже не снимали сапог! А сапоги у лилипутов всегда – на высоких каблуках с металлическими набойками…»
Миллионерша… Дочь сапожника…
* * *
Я все время повторяю себе: ты, дуреха, сидишь на берегу Тихого океана, так не будь же такой печальной! Это никуда не годится. Под плеск волн я молюсь какими-то непонятными для людей словами – на птичьем языке.
Странно, за эти полгода я точно так же молилась на вершине Буковели и на Голгофе, на границе двух пустынь – Гоби и Сахары, у водопада в Вермонте…
«Какой мир маленький!»
* * *
…Я всегда просыпаюсь в три.
Смотрю в окно и варю кофе – в номерах есть кофеварки.
Вошло в традицию выбрасывать все, что днем купила на ужин: что-то оно не того…
«Хеллоу-у-у, хау ар ю?» – спрашивают продавщицы. «Велл!» – отвечаю.
«Найс мит ю!» – говорю я по десять раз на дню.
…В Вашингтоне – жара.
…В Нью-Йорке – ливень. Весь город блестит.
Негр писает под колеса красного лимузина на Бродвее.
Дом со свечами – тут убили Джона Леннона.
Чуть дальше живут Майкл Дуглас, Миа Фэрроу, Дастин Хоффман.
Парк. Ночь, дождь… Эклектика. Пространство. Чарующий хаос…
Утро. Дождь. Пятая авеню… Четыре часа поисков обратной дороги: «Мэдисон авеню», «Лексингтон авеню», 46‑я стрит, а мне нужна 72‑я… Все время шла в противоположную сторону. Дождь. Без конца – дождь.
