Она замолчала, отпила из бокала вино, отчего губы ее стали почти черными. Местное черничное вино было густым, как мед.
– Но эта проклятая любовь подыхает довольно долго. И – по-разному. Сначала отчаянно скачет, поет как Гаврош под пулями свою последнюю песенку. В ней очень трогательные слова. А потом падает на мостовую и – это уже труп. Который все же надо оплакать и обмыть, оттащить в сторону, вырыть могилку и попытаться ни разу не прийти к ней с жалким и никому не нужным букетиком.
Пауза…
– Любовь и смерть… – продолжала она. – Я была слишком живой для того, чтобы принять второе. Я приехала сюда, чтобы сделать выбор между умирающей любовью и… любовью, которая еще не родилась.
– Вот как…
– Именно так. Но я еще не знаю, стоит ли опять начинать эту работу… Он намного моложе меня и беден как церковная мышь. Он неуверен в себе и невротичен, как женщина. Застенчив, как ребенок. У него неплохие картины, но это не то, что я хотела бы видеть. Но есть нечто такое… Фантазия. Стремление. Безумство. Он жаждет приключений. Он любит смерть так же, как и я. Он ищет острые впечатления и руку, которая бы держала его на земле. Однажды мы забрались высоко в горы. Еще выше поднимался гребень с пропастью под ним. Я схватила его за руку и потащила наверх. Мы бежали, задыхаясь. Этот неистовый бег был подобен бегству или любовному акту. Приближаясь к цели – высшей точки горного гребня, он, кажется, понял, чего я хочу. Это был восторг, похожий на безумие. Мы не произнесли ни слова, но бежали, зная и – одновременно – не зная, что будет дальше. Это было как испытание двух еще не близких, но очень родственных душ. Ты когда-нибудь стояла над пропастью? Если да, то должна знать, как она манит к себе кажущейся возможностью полета. «Полетели?!» – сказала я, подводя его к самому краю. Вниз с грохотом сорвался камень. Я увидела то, что хотела увидеть: в его глазах не было ни тени страха! Он смотрел на меня безумными глазами и ждал команды. Еще мгновение – и мы бы сорвались вниз, ни о чем не жалея… Я отступила, и он послушно отошел за мной. Он не вздохнул с облегчением, его лоб был абсолютно сухим, он не дрожал и не злился. Если бы я захотела – он прыгнул бы первым. Я убедилась в этом…
– А ты действительно прыгнула бы? – спросила я.
– Я?! – Она рассмеялась и стала похожа на кошку – узкие зеленые глаза и довольная широкая улыбка. Оставалось только высунуть язычок, которым бы она слизала черное вино со своих губ. – Ни за что! Я же сказала: я слишком люблю жизнь. Это было испытание. Для него, но не для меня. Теперь он ждет, когда я вернусь. И это тоже – испытание.
