. Если бы из этого наблюдения можно было вывести некую формулу, подумала я, то получается, что самая маленькая матрешка равна самой большой? А средняя – лишь звено между ними?
Хотя именно эта средняя и есть самая что ни на есть реальность: холодная комната, тяжелое одеяло, луна светит в окно, чувство безысходности, когда не слышишь никакого «тик-так» ни в сердце, ни со стены на кухне… Кто всем этим управляет?
А вдруг… я сейчас открою глаза и увижу холодную луну за покрытым инеем окном? От этой мысли мне стало жутко, и я больно ущипнула себя за икру. Ни фига! Голубой кафель не сдвинулся ни на сантиметр, а вездесущие щекочущие пальчики стали еще бесстыднее.
Значит, надо вылезать, одеваться и идти прислуживать за столом.
Перед самым моим выходом матушка Же-Же проинструктировала меня, как нужно разливать вино. В принципе, я об этом кое-что знала из фильмов. Сначала наливают хозяину – совсем немножко. Тот должен сделать глоток и кивнуть головой. И тогда уже наливают остальным. Все, как в ресторане.
– А если он не кивнет? – спросила я кухарку и заметила, что этот вопрос заставил ее напряженно таращить глаза. Бедняжка думала несколько секунд.
– Тогда… – наконец сказала она. – Тогда спуститесь ко мне – я вам дам другую бутылку… Хотя вряд ли такое может быть. Все вина в нашем подвале – высшего качества.
– А если сюда пробрался какой-то маньяк и шприцем через пробку впрыснул в бутылки яд? – не унималась я.
– А разве такое бывает?!
– Конечно. На каждом шагу! Вы что, телевизор не смотрите?
Мне просто хотелось потянуть время. Все же это будет мой первый выход, можно сказать, посвящение на этой работе. Не могу сказать, что я не волновалась.
– Я передам о вашем предостережении мсье, – серьезно сказала матушка Же-Же. – Хотя в таком случае вино сначала придется пробовать вам…
Какие чуткие люди живут в этом доме, подумала я.
И пошла вниз, в зал.
9
…Изо дня в день… Из года в год…
«Изо дня в день, из года в год…» – вертелось в моей голове, пока я шла по лестнице.
Что я делала изо дня в день – из года в год? Просыпалась по звонку будильника, позже – мобильного телефона, запрограммированного на семь часов утра.
Шла на кухню, включала чайник.
Пила кофе.
Шла в ванную.
Открывала шкаф (заглядывала в него с синдромом «Боже, мне нечего надеть!»). Одевалась.
Садилась перед зеркалом.
Красила ресницы.
Зевала.
Закрывала дверь.
Шла на маршрутку или автобус. Стояла в очереди. Под дождем, снегом или солнцем. Пересчитывала деньги в красном кошельке… Конечно, порой что-то менялось в этом распорядке. Но «будильник – чайник – шкаф…» оставались со мной. Жизнь сгорала, как спичка…
