— О как! А скажи-ка мне мил человек, как это ты представляешь себе сотрудничество?
Посмотрев взглядом, которым можно было прожечь дырку в стене, на этого оболтуса, Антон продолжил говорить:
— Ты сначала представься, — и снова начал 'жечь' субъекта своим взглядом.
А самым странным было то, что, видимо, чувствительность этого индивидуума к такому мысленному воздействию была очень высокой. Потому что его лицо, стало наливаться краской, и он заорал:
— Прекратить!
— Что именно? Ты не представляешься, несешь какую-то ахинею, на мои вопросы не отвечаешь, а только угрожаешь и пугаешь. Так у нас с тобой ничего не получится.
Вдруг Антон понял, что надо сделать. Он сосредоточился и вместе со словами бросил в субъекта мысленный фаербол, как тот описывали фантасты.
— Хух! — эффект от этой словесно-мысленной атаки превзошел все ожидания парня.
Оболтус, весь покрылся краской, из носа и глаз пошла кровь, он покачнулся и упал со стула.
Комната мгновенно наполнилась каким-то газом и Антон отключился.
***
Очнувшись в своей камере — теперь стало понятно, что это место заключения — парень попытался вспомнить как оказался здесь.
Последнее воспоминание, что еще оставалось в голове, как цельное событие, произошедшее с ним очень давно.
Дверь, которую он пытается вскрыть отмычками, взятыми у Ушастика. Вот она щелкает и открывается. За ней коридор и автоматическое ружьё, прячущееся в потолок.
Потом…
Потом стены камеры и легкая вибрация. Сколько это длилось сказать трудно, но несколько дней точно. Еда, которая появлялась из щели в стене. Кровать и стул. Больше в комнате ничего не было.
А вещи. Рюкзак, нож отца, двустволка? Нету. Куда они делись непонятно.
Как он оказался здесь Антон не помнил.
Все произошло вдруг.
Мысли совершили круг и снова вернулись обратно. Сознание упорно цеплялось за какие-то события, как за якоря, и опять мелькание неясных образов, на грани осознания.
Сначала особняк. Потом дверь. Потом камера корабля. Космического корабля.
Вот. Вот оно. Почему-то парень был точно уверен, что он летел на космическом корабле, хотя ничего космического вокруг не было. Были предметы достаточно обычные. Даже обыденные. Конечно очень современные, очень стильные, но понятные. Кровать, стул, поднос для еды. Правда, сама еда несколько странная. Все больше какие-то каши. И стакан с соком, после которого хотелось спать.
И пробуждение в другой камере. Здесь не было вибрации. Не было тех предметов, что окружали его во время полета. Но опять точная уверенность, что и это помещение — камера. Тюремная камера, в которой его содержат. Вот для чего? Ведь никто не приходил, ничего не спрашивал.
