От табака мой ум яснее.
О трубка, ты — мой верный друг!
Не расстаюсь — о нет! — я с нею,
Приятен с нею мой досуг.
Завоевать остальные страны Европы было для табака делом пустяшным — что матерому курильщику сигарету выкурить. Как утверждают, слово «сигарета» («cigarette»), раз уж она упомянута, придумал Теофиль Готье в 1833 году, после посещения табачной фабрики в Севилье (именно из этого города вышла в 1492 году первая экспедиция Колумба). Долгое время фабрика была самой большой в мире, наверное, поэтому и произвела впечатление на французского писателя[3]. Ее огромные корпуса построены при Филиппе V (1700–1746; внук французского короля Людовика XIV, о котором речь дальше). Этот монарх страдал меланхолией до такой степени, что даже пытался отречься от престола в пользу своего сына, но по просьбе дворянства снова вступил в управление страной. Во время царствования испанского короля Карла IV (1788–1803), который вообще не испытывал склонности к государственной деятельности и время от времени поручал управление государством разным, не уполномоченным на то свыше лицам, на фабрике в Севилье было занято около 12 тысяч рабочих.
До сигарет, или по-испански «papelitos» (красиво звучит, не правда ли?), впрочем, было еще далеко; когда европейцы насмотрелись на табак как на растение и избавились с его помощью от колик и ревматизма, их охватило: 1) сначала неодолимое влечение нюхать его (Вольтер нюхал табак «с самой нежной юности», тому же увлечению охотно предавался и Ж.-Ж. Руссо); 2) потом курить; 3) а потом и жевать (этим занимались преимущественно моряки, дабы уберечься от цинги). Как в Европе дотоле жили без табака — уму непостижимо, чем занимались на досуге — неведомо, как коротали перерывы в работе — неясно, где были табачные фабриканты — одному Богу известно. А ведь по разнообразию способов употребления и в особенности препровождения времени с табаком едва ли сравнится какое-либо другое растение, фрукт, овощ, насекомое, биологически активная добавка или даже пиво. Табак разве что не едят (хотя в годы блокады Ленинграда его меняли на хлеб, но ведь не за тем, чтобы есть!).
Какая-то ничтожная вонючая заморская трава стала предметом роскоши для одних и источником огромных доходов для других. Привычка нюхать табак, жевать его и курить быстро (ну, не быстро, но важно, что не медленно) распространилась по вчера еще чистой, не задымленной Европе, а потом совершила свое победоносное шествие и по всему миру, презрев кары за курение и покорив людей всех цветов кожи, возрастов, состояний (включая физическое), темпераментов, различной степени умственного развития, разных полов, вероисповеданий, морально-нравственных устоев, политических пристрастий, профессий и сексуальных предпочтений. Став одной из важных сторон жизни человека, табак шагнул в литературу, притом сразу в классическую. Кармен, героиня новеллы П. Мериме и оперы Ж. Бизе, работала на севильской табачной фабрике, где «papelitos» изготавливали вручную. В романе Д. Дефо «Робинзон Крузо», вышедшем в свет в 1719 году, Робинзон, заболев, выпивает табачную настойку на роме, «крепкую и противную на вкус», и, проснувшись на третий день, отшельник «встал бодрый и в веселом настроении духа». Вот что делает с человеком ром! Или все-таки табак?
