Да, в России есть европейская традиция. Россия в каждом веке стоит перед одним и тем же выбором – является ли она частью Европы (Петр сделал ее членом концерна европейских держав, но оставалось самодержавие, крепостное право, все, что абсолютно не способно интегрироваться в Европу) или нет. Меня волнует, почему российская элита не смогла предвидеть неминуемость нового взмаха? Откуда ее интеллектуальный паралич? Почему она не смогла предупредить свое общество, что этот взмах будет катастрофическим?
Теперь я хотел бы ответить на конкретные вопросы.
Возможен ли европейский выбор России только в новых границах, при утрате Сибири или Северного Кавказа? Думаю, в этом случае национализм разнесет Россию на куски. Посмотрите, что происходит по поводу Курил – нескольких скал, которые не идут ни в какое сравнение ни с Сибирью, ни с Северным Кавказом. За уходом Украины стоял мощный украинский национализм, состоялся референдум. на котором большая часть населения одобрила этот выбор. Здесь речь идет о России а не о Советском Союзе. Распад России я вижу как смертельную опасность, как смуту. К счастью, так вопрос сейчас не стоит.
Достижим ли европейский выбор в условиях всеобщего и равного избирательного права ? Я думаю, достижим, ведь мы живем в информационном мире. Необходима возможность широкомасштабной кампании за европейский выбор: И тогда в условиях всеобщего и равного избирательного права это было бы возможно. Но я не вижу механизма, не вижу заинтересованных людей, капитала, который бы за этим стоял.
Возможно ли радикальное изменение вектора политического курса в относительно стабильной экономической ситуации?Думаю, что потенциально – да. Наоборот, в нестабильной ситуации оно невозможно.
Как сделать европейский выбор прагматически выгодным для чиновничества? У меня нет ответа на этот вопрос.
Григорий Гольц
Мы обсуждаем вопросы в разных плоскостях. Александр Ахиезер. Алексей Давыдов занимаются природой происхождения российского менталитета. Александр Янов ставит на первый план политические обстоятельства и движения. Мне кажется, что природа российского общества, его особая социальная психология объясняет и причины социально-культурного маятника. Существует мощный фундамент российского менталитета, народной социальной психологии. И интеллигенция, особенно дворяне, конечно, все время наверстывали понимание, что европейская культура – другая. И они немного раскачивали этот маятник и создали двойное движение. В XVIII веке их было 5 процентов, в XIX веке – может быть, 7,5 процента, в начале XX века – 12 процентов… Они как раз и являлись возбудителями всяких либеральных движений по отношению к этому фундаменту, который оставался прежним.
